Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

– Вам виднее. – Дарина почти допила кофе, а вот маленькое пирожное, которое она к нему взяла, осталось нетронутым. – Что вам в ней нравится?

– В моей работе? – уточнил Феликс.

– Да.

– Результат, – ответил Вербин, глядя Дарине в глаза. – Некоторые люди совершают очень плохие поступки, а я делаю так, чтобы после наших встреч у них это больше не получалось.

– И для этого влезаете в чужие жизни?

– Совершенно верно, Дарина Максимовна, я влезаю в чужие жизни, чужие постели, чужие кошельки и даже чужие мысли. Стараюсь влезать осторожно, по возможности деликатно, но влезаю, чтобы найти того, кого я ищу, и сделать с ним то, что должен.

– И вас это не смущает?

– Меня может смутить только неудача в расследовании.

– Случается? – заинтересовалась Дарина.

– Не в этот раз, – пообещал Вербин.

– Вы уверены?

– На сто процентов. – Феликс сделал вид, что неожиданная тема сбила его с толку: перевернул страницу в записной книжке, потом вернулся назад, заметив, что на предыдущей осталось много свободного места, и тихо сказал: – Разве человек, убивший Вениамина, не влез в его жизнь? И в ваши тоже?

– Влез, и ещё как, – в тон ему, тихо, подтвердила женщина. И без напоминаний перешла к ответу на вопрос Вербина: – Что же касается отношений Таи и Михаила Семёновича, то здесь всё не так просто. Каждый даст свою оценку их связи, но после смерти Володи именно Тая сутками напролёт сидела с Михаилом Семёновичем в больнице, и думаю, благодаря ей он и не умер. Поймите правильно: я хочу быть объективной в этом вопросе. Проще всего было бы сказать, что Тая продолжила охоту за состоянием, но я знаю, что они очень тепло общались и до трагедии. Михаил Семёнович мгновенно принял Таю и искренне радовался за них с Володей. И в любом случае я не собираюсь их осуждать. – Пауза. – Тая очень сильно раздражает Гришу… Вы ведь уже познакомились с Гришей?

– Познакомился, – кивнул Феликс.

– Это племянник Михаила Семёновича, – зачем-то уточнила Дарина.

– Охотится за наследством?

– Ага. – Этот ответ прозвучал легко и небрежно, поведение Кунича считалось естественным. – До гибели Володи я о существовании Гриши даже не подозревала. В смысле, знала, что у Пелеков есть родственники в США – Володя рассказывал, но мы ни разу не виделись. После трагедии они прилетели в Москву поддержать Михаила Семёновича, потом улетели, а Гриша остался и явно старается занять в сердце профессора место Володи.

– Получается?

– Не очень.

– Почему?

– Гриша не то чтобы очень умён, – медленно ответила женщина. – Он не дурак, но звёзд с неба не хватает. Володя был совсем другим.

– Таисия тоже охотится за деньгами? На ваш взгляд.

– Я не думаю, что меркантильные мысли заставили Таю завести отношения с Михаилом Семёновичем, но от денег она не откажется, – твёрдо сказала Дарина. – К тому же они ведь практически были у неё в руках.

– Они собирались пожениться?

– Вам не рассказали?

– Просто сказали, что Владимир и Таисия были крепкой парой. – Вербину очень хотелось услышать, что на это заявление скажет Дарина.

– Володя очень любил Таю, – произнесла она в ответ. Но вновь – после паузы, во время которой Дарина тщательно подбирала слова. – До встречи с ней Володя был, скажем так, заурядным мажором: не прожигал жизнь, отец бы не позволил, но гулял изрядно, как выражался Михаил Семёнович: как надо гулять в молодости. А после встречи с Таей Володя изменился. Все это отметили. У нас бы, наверное, не получилось той компании, почти семьи, если бы Володя продолжал вести себя так, как раньше. А так – получилось.

– Кто был вашим парнем?

– Их было несколько, – с искренним равнодушием ответила Дарина. Бывшие не вызывали у неё никаких эмоций.

– Я не хотел вас обидеть, – проникновенно произнёс Вербин. – Если получилось – извините. Просто вопрос очевиден, когда две пары…

– Не продолжайте, пожалуйста, я понимаю. – Дарина улыбнулась. Не разжимая губ. – Я не такая яркая, как Тая, и не такая деловая, как Каринка. Одна я не оставалась, но никто из моих спутников не смог стать членом нашей семьи.

– Ещё раз извините.

– Я уже поняла, что это ваша работа. – Она повторила улыбку. – Я думала, вы окажетесь другим. А вы даже шутить умеете.

– Мы тоже люди, – спокойно ответил Феликс.

– Теперь я в это верю. – Дарина отставила чашку. – У вас остались вопросы?

– Всего один, после которого я с удовольствием заплачу за наш кофе.

– Вы очень милы.

– Это моя работа.

– Что за вопрос?

– Где вы были в ночь убийства Вениамина Колпацкого?

* * *

– Он был у меня! Он у меня был! – Гриша всплеснул руками. – Он приходил ко мне на работу! Хорошо, что внутрь не зашёл! Вот был бы скандал! – Кунич перевёл взгляд на дядю: – Мы говорили в кофейне. Нас видели мои знакомые, пришлось соврать, что Вербин – мой дальний родственник.

– Каким он тебе показался? – невозмутимо осведомился Пелек.

Однако племянник его не услышал.

– Он приходил ко мне на работу. И наверняка знает, где я живу.

– Ещё он наверняка знает, какой колледж ты окончил и сколько официально зарабатываешь. – Профессор провёл пальцем по подлокотнику инвалидного кресла. – Ты рассказал, что спишь с Кариной?

– Не надо было? – растерянно спросил Гриша.

– Он бы узнал, – усмехнулся Пелек. – А так ты продемонстрировал открытость.

– То есть надо было?

– Да, Гриша, ты молодец.

– Спасибо.

– Я серьёзно.

– Тогда… Тогда большое спасибо. – И неуверенная улыбка.

Кунич слегка успокоился. Но именно слегка: встреча с Вербиным, после которой он пусть и не сразу, но примчался к дяде, произвела на Гришу сильное впечатление и если с голосом и дыханием Кунич кое-как справился, то пальцы всё ещё подрагивали.

– Каким он тебе показался?

– Наглым.

– Это в тебе говорит уязвлённая гордость. – Пелек явно иронизировал, однако волнение помешало Куничу это почувствовать.

– Что за гордость? – с недоумением поинтересовался он.

– Ты наверняка хотел его послать, или же дать только те ответы, которые считал нужным дать, но Феликс тебя разговорил…

– Он уже Феликс?

– Да, я называю его по имени. – Профессор улыбнулся и погладил бороду. – Феликс тебя разговорил и выудил много больше, чем ты собирался рассказать. И теперь ты принижаешь его, пытаешься обернуть всё так, словно у тебя не было возможности провести разговор правильным образом.

– А она была? – осведомился слегка уязвлённый Гриша.

– Ты мог позвонить адвокату.

– Вашему?

– Да. – Пелек чуть повысил голос. – Но ты правильно сделал, что не позвонил.

– Почему? – окончательно растерялся Кунич.

– Потому что ты – честный человек, Гриша, – объяснил профессор. – А честные люди при первом общении с полицейскими теряются, чувствуют себя не в своей тарелке, но очень редко