Золото в смерти - Нора Робертс

— О, да, конечно. Надо было сказать «профессор». Он им не был, когда я учился в TAG, но... Я сегодня утром ходил на поминальную службу перед работой. Я особо не знал доктора Абнера, но хотел почтить память хоть на несколько минут. Я собираюсь пойти и на поминки миссис Дюран. Важно проявить уважение.

Он сделал глоток газировки. — Я нервничаю, потому что не понимаю, зачем вы хотите со мной говорить.

— Вам нравились Руфти и Дюран?

— Конечно. Я лучше знал мистера Дюрана, потому что он был там дольше. Когда я учился там, английский у меня был не лучшим предметом. Лучше у меня шли математика и науки, но он реально помог мне, помог сохранить хорошие оценки. Я даже вступил в клуб Шекспира в последний год, потому что он помог мне разобраться. Не знаю, какое это имеет отношение к делу... —

— Мигель, — перебила его Ева и дождалась, пока он поднимет на неё взгляд. — Расслабься. Мы просто собираем информацию.

— Ладно. Просто, когда большой начальник говорит: “Иди срочно поговори с полицией”, — становится как‑то не по себе.

— Бояться нечего, — заверила его Пибоди. — Ты ведь был силён в химии.

— Ну да. Я это любил. Химия, биология, физика, матан, программирование, комп‑сайенс. — На этот раз его улыбка коснулась глаз. — Все эти занудные штуки. Но мне приходилось тянуть и остальное, держать уровень, понимаете? Я же на стипендии был. Мистер Дюран, мисс Челсик, мистер Флинт — они очень помогали мне с моими слабыми местами.

— Тебе нравилась школа, — подсказала Пибоди.

— Без шансов TAG я бы не попал в MIT, не устроился бы в Рорк Индастриз.

— С другими учениками были проблемы, — вставила Ева. Мигель опустил глаза, пожал плечами.

— Я в основном тусовался с такими же ботанами.

— Мигель, тебя избили. Ты попал в больницу.

— Мы работаем с детективом Каллендар, — добавила Пибоди. — Ты её знаешь.

— Конечно. Мы тогда много общались. Иногда и сейчас пересекаемся, но…

— Она помнит, как тебя избили.

Мигель уставился на газировку.

— Это было давно.

— Она не единственная, кто помнит, — добавила Ева. — Мистер Розалинд, твой учитель химии в Голде, уверен, что тебя запугивали и избили за отказ дать списывать. Доктор Руфти внёс свои сведения об этом в твоё дело.

Мигель поднял голову, удивлённо моргнул:

— Правда?

— Правда. Нам это поможет, если ты расскажешь, что тогда произошло.

— Это было очень давно.

— Ты ведь помнишь имена учителей, которые помогли тебе, — напомнила Пибоди. — Бьюсь об заклад, ты помнишь доктора Руфти, сегодня утром был на поминках его мужа, потому что всё изменилось к лучшему, когда он стал директором. Ты помнишь, что произошло.

— Мы собираем данные, — сказала Ева. — Информация о твоём последнем годе в Голде может помочь нам найти убийцу.

На его лице мелькнула тревога, нога заёрзала быстрее.

— Не понимаю, как это может помочь.

— Понять — наша работа. Расскажи нам.

— Я не хочу никого подставлять после стольких лет. Надо же отпускать прошлое, да?

— Никого мы не накажем за давнее. Нам нужна правда.

— Ладно… Некоторые ребята любили травить тех, кто учился в TAG по стипендии. Лучше — держаться подальше. Но не всегда получалось. Кто‑то из таких сдавался: писал за них работы, делал проекты, давал списывать, а кто‑то… — Мигель отвёл взгляд. — Были и те, кого заставляли взламывать учительские сети, доставать билеты, менять оценки. Все знали.

— Включая директора Грейндж?

— Она знала. Доказать не могу, да и не хочу. Но все знали, что она знала. Меня тоже прижимали, толкали. Я был мелкий. Учителя вроде мистера Дюрана, мистера Розалинда пытались нас прикрывать. Но ведь они не могут быть везде.

— Они устроили тебе засаду, Мигель?

Он посмотрел прямо на Еву:

— Я не собирался давать им списывать. Я не списываю. Сказал, что помогу им подготовиться, помогу учиться, но им было мало. Однажды они меня просто избили. Господи, я боялся. Но не стал давать списывать, не стал позорить себя, свою семью. Когда они закончили, сказали: если я проболтаюсь, никто не поверит. А если не сделаю, что они хотят, пойдут за братом, за сестрой. Я старший.

— Теперь ты можешь рассказать. Никто не тронет твою семью.

— Стивен Уитт и Маршалл Коснер. Это они напали. Я был дурак, ясно? Дурак. Они сказали: “Ладно, помоги нам подготовиться к лабе, приходи к Стивену домой.” Я пришёл, потому что дурак. Они напали снаружи. Наверное, родителей не было дома, потому что никто не вышел, когда я закричал. Избили сильно — после первых минут мало что помню. Потом запихнули в машину. Я думал, они меня вывезут и убьют, потому что Маршалл говорил, что могут, и, может, должны. Стивен сказал, если я умный, буду копировать работы и высылать ему, а иначе моему брату и сестре будет хуже. Потом они меня выкинули внизу города, у причалов. Я отключился, кажется. Пытался дойти домой, но снова отключился. Очнулся уже в скорой.

— Только они двое? — уточнила Ева.

— Тогда да. В школе их было больше — толкали, подставляли, угрожали. Но той ночью били только они двое.

— Ты сказал родителям, полиции?

— Я боялся за брата и сестру. Так что молчал. Полиция ничего не могла сделать. Родители пошли к директору Грейндж, когда я признался, что это школьники. Но она ничего не сделала. Родители хотели забрать меня из TAG, но я умолял не делать этого. Это был мой шанс поступить в MIT, заниматься тем, чем хочу, работать там, где хочу. Это был мой шанс.

— Это было смело, — сказала Пибоди.

— Я чуть в штаны не наложил в первый день, когда вернулся. Весь побитый, дети смотрят, шепчутся. И я знал — они снова попытаются, потому что я не буду давать списывать. — Он сделал большой глоток газировки. — Мне было страшно. Но тут один парень, здоровяк, младше нас