Золото в смерти - Нора Робертс

забота, верно? Конечно, я не собираюсь утверждать, что в подростковом возрасте вел себя идеально. Кто так говорит — либо лжец, либо у него очень скучное детство. На самом деле компания, с которой я тусовался в TAG, была довольно буйной.

Он отмахнулся.

— Но мы были безобидны и делали то, что делают большинство в нашем возрасте — исследовали границы, проверяли их, экспериментировали.

— С запрещенными веществами?

Он улыбнулся хитро.

— На это я предпочту не отвечать. У нас были вечеринки. Многие родители часто уезжали, и мы устраивали тусовки. Я не отрицаю, что нам удавалось достать алкоголь. Надеюсь, когда у меня будут дети, я буду лучше контролировать такие вещи. Но всё это — обряд взросления. И хотя приятно вспомнить юность, мне действительно нужно работать.

— Тогда перейдем к настоящему. Где вы были ночами 27 и 29 апреля с 21:30 до 23:00?

— Серьёзно?

— Да, мистер Уитт. Для нас расследование убийств — очень серьезное дело.

— Вы действительно считаете меня подозреваемым из-за какого-то учителя и директора из школы? Вы явно перебарщиваете.

Он покачал головой, перелистывая устройство с записями.

— 27 апреля я отвел клиента и его жену в ресторан Le Jardin. Бронировали на восемь. Мы ушли около полуночи. Я проводил их обратно в отель — они были из Бельгии — затем лимузин отвез меня домой. Точно не могу сказать, но должен был быть дома до половины первого и больше не выходил.

— Нам понадобятся имена ваших клиентов для проверки.

— Нет. — Его челюсть напряглась, взгляд затвердел. — Я не позволю вам связываться с важными клиентами и допрашивать их. Если хотите проверить, поговорите с рестораном. Мэтр знает меня — я часто там бываю с клиентами. Официанты тоже вспомнят.

— Начнём с этого, — согласилась Ева. — А вторая ночь?

— Я пошёл в клуб встретиться с другом. Время опять не совсем точно помню, но, наверное, это было около девяти или девяти тридцати, когда я пришёл. Марш уже был там.

— Это Маршалл Коснер.

— Верно. Конечно, вы знаете, что мы учились вместе — хотя только последний семестр. Наши семьи дружат, и мы с Маршем остаёмся друзьями. Встречаемся, когда позволяют расписания.

— Забавно, — Пибоди достала КПК, словно проверяя данные. — Мистер Коснер не упомянул ваше имя среди тех, кого называл, рассказывая про тот клубный вечер.

— Наверное, решил меня от всего этого отстранить, — махнул он рукой. — Но не стоило. Мы выпили по паре стаканов, посмеялись, поболтали, пригляделись к девушкам. Ни у кого из нас не было свидания. Я ушёл примерно в полночь, кажется, поймал такси и поехал домой.

— Один?

— К сожалению, да.

— Вы поддерживаете связь с Кендэл Хейворд?

— Ах, как больно даже говорить… — он сымитировал болезненный вздох. — Нет. Мы были безумно влюблены, конечно, в шестнадцать, семнадцать лет. А потом жестоко — по крайней мере, так казалось мне тогда — нас разлучили. Её родители резко вмешались, всё случилось так быстро. Я даже не мог с ней связаться — они отключили её линк, заблокировали все коммуникации, и я томился по ней… две или три недели?

Он улыбнулся.

— Вот такова глубина любви в семнадцать.

— Вы же пытались связаться с ней однажды, — заметила Ева, увидев лёгкое напряжение в его челюсти. — Но она отказалась говорить с вами. Вы плохо это восприняли.

— Семнадцать, — повторил он. — Она разбила мне сердце. Потом были другие девушки, чтобы залечить боль, потом колледж — и другие женщины. Кендэл стала сладким, но смутным воспоминанием. Но она ведь не в Нью-Йорке, да? Я читал, что она обручилась с каким-то политиком из Ист-Вашингтон. Признаюсь, это задело меня. Первая любовь — сильная вещь.

— Но не настолько сильная, чтобы после выпуска или даже позже пытаться связаться с ней.

— Нужно идти дальше. И именно это я сейчас и делаю. Не могу помочь вам с вашим делом. Уверен, для доктора Руфти и мистера Дюрбана это трагедия.

— Дюрана, — поправила Ева.

— Верно. Это меня совсем не касается, и у меня нет времени на дальнейшие объяснения. Если у вас остались вопросы, обращайтесь к моему адвокату — Лоуэллу Коснеру, отцу Марша.

Он встал. — Желаю вам удачи.

— Спасибо за уделённое время.

Она почти могла услышать его ехидную усмешку, пока они покидали кабинет.

Пибоди хотела что-то сказать в лифте, но Ева только покачала головой. Они спустились вниз молча, среди деловых костюмов и богатеньких клиентов.

— Теперь можно, — сказала Ева, когда они вышли на улицу, — поскольку он из тех, кто обязательно поставит кого-то из подчинённых следить за нами и докладывать обо всех разговорах.

— Я не подумала об этом, — призналась Пибоди. — А да, он именно такой. Я собиралась сказать, что теперь у нас двое лжецов из SOS.

— Безусловно, Пибоди. Безусловно. — «Тем не менее, если алиби подтвердятся —»

— У меня есть идея. Давайте проверим адреса клуба, ресторана и званого ужина, — предложила Ева, идя обратно к парковке. — А затем сопоставим их с местами отправки обеих посылок. Посмотрим, что выйдет.

— Согласна. — Пибоди достала КПК.

— Можешь быть уверена, Коснер сразу же вышел на него, как только мы покинули его кабинет. Он знал, что мы придём, приказал администратору всеми силами пытаться нам помешать. Знал, какие имена мы будем называть, но делал вид, что всё забыл. Глупо, честно говоря. Но глупость всегда проскакивает, даже у самых хитрых — или тех, кто считает себя такими.

— Вот ещё один промах. Адрес званого ужина — целых двадцать кварталов от первой точки сброса, а ресторан, куда Уитт пригласил клиентов? Менее двух. Клуб, где встретились Кознер и Уитт? Три квартала.

— Каждый из них сделал свой сброс. Они прикрывают друг друга. Не ожидали, что мы так далеко зайдём, но думали, что замели следы. Уитт думает — Коснер просто ведомый.

Ева села за руль. — Поедем в ресторан, у нас есть время. Я хочу, чтобы Родригес дал показания. Заглянем в