Золото в смерти - Нора Робертс

— Имена, — резко сказала Ева. — Контакты.

— Ох, боже... — Но, перечисляя, он заметил, что Пибоди записывает всё. — Во вторую ночь я ходил в клуб с друзьями.

Пибоди усердно фиксировала эти имена, отмечая существенное пересечение.

— Если это всё...

— Это не всё, — перебила Ева. — Мы проверим ваше алиби.

Поднятый подбородок не спасал его от нервозности.

— Не люблю это слово. Я ничего не совершал, так что алиби мне не нужно.

— Мы проверим, — спокойно сказала Ева. — Между тем, нам известно, что вы и ваш круг причиняли много проблем в Академии Голд во времена директора Грейндж. Доктор Руфти всё изменил. Внезапно появились последствия.

— Он был чёртовым тираном, — взорвался Коснер. — Ворвался с новыми правилами, с новой повесткой. Он отстранил треть старшеклассников, ввёл внутренние аресты, поверил доносчикам, сидящим на наших стипендиях, а не тем, чьи семьи щедро поддерживали школу.

Ева подумала: Кнопка нажата.

— Значит, вы его помните.

— Помню, как он пришёл, будто владеет всем этим местом. Если бы мои родители не забрали меня, возможно, я бы не поступил в юрфак из-за его тирании и высокомерия. Он даже обвинял меня в списывании! А несколько посредственных преподавателей, которым не нравилось, что моя семья богата и влиятельна, делали безосновательные обвинения.

— Например, Джей Дюран. Он подавал жалобы на директора Грейндж за то, что вы и ваши друзья имели почти полную свободу действий.

— Директор Грейндж считала, что несколько шалостей не должны влиять на будущее подростка.

— Шалости? Это ваше определение алкоголя, запрещенных веществ на территории школы, списывания, избиений и запугивания других студентов для помощи в списывании?

Хотя он отмахнулся от слов, Ева заметила едва заметный пот на верхней губе.

— Я бы хотел увидеть подростка, который хоть раз не тайком попробовал алкоголь или запрещенку.

— Значит, по-вашему, нарушение закона — просто подростковые шалости. Приятно знать. Похоже, вы затаили обиду на Руфти и этих «посредственных» преподавателей.

— Они для меня никто. Ни тогда, ни сейчас. Я богат и из уважаемой семьи. Я принадлежу одному из лучших юридических бюро города.

— На вашей стене нет диплома юриста, мистер Коснер.

Он покраснел от смеси гнева и смущения.

— Я взял год перерыва, чтобы получить практический опыт. Это не ваше дело.

— Вы научились готовить вещества, у вас была своя лаборатория. Похоже, в химии у вас всё шло лучше, чем в школе.

— Эти обвинения были сняты.

— Значит, кто-то вас обучал, где-то вы достали оборудование и компоненты. Назовёте имена — окажете себе услугу.

— Эти обвинения были сняты, — повторил он. — Мне нечего к ним добавить.

— Подумайте ещё раз, — вновь поднялась Ева. — Потому что мы копаем глубже. И найдём нужные ответы — с вашим участием или без. Спасибо за кофе.

С Пибоди она направилась к двери.

— Ах да, — добавила, обернувшись. — В следующий раз, когда будете разыгрывать важную персону с деловым звонком, не забудьте хотя бы включить комм.

Когда они спустились в лифте, Пибоди повернулась к Еве:

— Я знаю об этом Коснере одну вещь наверняка.

— И какую же?

— Он врун до мозга костей.

— О да, это точно. И, при том что врёт всю свою жизнь, делает он это ужасно.

— Верно. Теперь я знаю о нём уже две вещи.

Ева отступила чуть в сторону, когда лифт остановился и внутрь вошли ещё люди.

— У него это — на автопилоте. Причём навык никакой. Врёт о всякой ерунде, а когда дело доходит до серьёзного — начинается краснолицое бормотание.

Женщина в деловом костюме и тёмных очках бросила взгляд на Еву:

— Прямо как мой бывший. Одни люди продумывают ложь, а другие... — она пожала плечами, когда двери вновь открылись, впуская новых пассажиров, — у них это как дыхание. Инстинкт.

— Ещё бы! — поддержала другая. — Встречалась с таким, что соврал бы даже на вопрос, как его зовут. Просто не мог остановиться.

Одна из вновь вошедших усмехнулась:

— А хуже всего, когда они сами начинают верить в свои байки — и долбят ими тебе по голове, пока ты сам не начинаешь сомневаться в своей вменяемости.

— Всё как с моим бывшим, — подытожила первая женщина, когда двери открылись на первом этаже.

— Он, похоже, везде успел наследить, — бросила Ева, и услышала, как женщина засмеялась. С Пибоди они направились к выходу.

— Занятный лифт, — заметила Пибоди, пока они возвращались к машине. — Лгуны объединяют незнакомцев в лифте. Экстренный выпуск — Нью-Йорк.

— Каждый знает хотя бы одного лживого гада.

— Это правда. Проверю его алиби — наверняка и они липовые. С таким-то талантом ко лжи, из него даже посредственный адвокат не получится.

— Добавь сюда полную тупость. Сидит за шикарным столом, вокруг — толпа юристов, фамилия известная... и он не прерывает допрос, не зовёт адвоката, чтобы тот вмешался?

— Это уже три: врёт, врёт плохо и дурак полный.

— Все три засчитываю, — кивнула Ева. — А ведь ему бы было куда выгоднее назначить встречу в Центральном участке, прийти с юристом, подготовиться.

Они дошли до машины.

— Получается, он ещё и высокомерный до идиотизма, — продолжила Ева, — лживый до мозга костей ублюдок.

Пибоди устроилась на пассажирском сиденье.

— Убийца?

— Пока неясно. Вбей координаты Уитта — и закончим с этим. У Коcнера есть мотив. Для него Руфти — это деспот, потому что установил правила, наказания. А дети cо стипендиями в Голде? Да они просто «не заслуживали» быть там. Варка и торговля веществами, избиения — всего лишь «юношеские ошибки». А вот убить виновных, в его извращённой голове, — может быть «справедливым возмездием».

— Думаешь, он мог?

— Мне нравится его высокомерие. И сильная вероятность, что у него остались и навыки, и связи с теми,