Неупокоенные кости - Лорет Энн Уайт

«Шестерка из Шорвью»

Джилл

Джилл сидела на диване, Исайя без устали расхаживал перед ней из стороны в сторону. Она объяснила ему, в чем дело, наверное, уже сто раз, но его это не успокоило.

– Это действительно все? – в сто первый раз спросил он.

Джилл устало кивнула.

– Вся правда?

– Да, вся. Я клянусь тебе!.. Пожалуйста, прошу тебя… не надо меня ненавидеть.

Исайя сел. Ну наконец-то… Джилл видела, что муж растерян, опустошен и не знает, как поступить. Вот он ссутулился и спрятал лицо в ладонях.

Никаких особых надежд Джилл не питала. Их браку пришел конец. Поначалу она пыталась все отрицать, спорить, объяснять, обвинять, но Исайя очень быстро обезоружил ее тем, что просто смотрел на нее, и в его больших темных глазах она видела только доброту и боль. Боль и доброту. Пожалуй, сильнее всего на нее подействовало именно это – его потрясение, глубина его разочарования. И это разочарование делало все происшедшее еще более реальным. И еще более отвратительным.

Вот так, сгорбившись, застыв в неподвижной позе, Исайя сидел, казалось, целый год, столетие, вечность. Гладкое как шелк время текло непредставимо медленно. Но наконец он рывком поднялся, достал из кейса, все еще стоявшего возле двери, ноутбук и разложил на кофейном столике. Снова усевшись на диван, Исайя быстро читал старые газетные статьи, посвященные делу почти пятидесятилетней давности.

Наконец он поднял голову и окинул Джилл взглядом. Боль, которую выражало лицо мужа, прожгла ее насквозь. Показывая на экран ноутбука, Исайя проговорил:

– Значит, все это время ты знала, что случилось с этим пропавшим юношей – Дэррилом?..

– Знала. От Кары. Робби, то есть Боб, – он ей все рассказал. Ему нужно было поделиться с кем-то, облегчить душу. Когда он приехал к ней, он был весь в крови… и трясся как лист. Он не мог ничего скрыть. А Кара рассказала мне, чтобы я знала, насколько все серьезно. И чтобы я согласилась солгать ради них…

– И ты солгала? Ты сказала полиции, что трое твоих одноклассников заехали за тобой и Карой, когда вы переоделись, чтобы отправиться в лес, но на самом деле никто за вами не заезжал? И в лес ты с ними не ездила?

– Нет, – прошептала Джилл.

Исайя продолжал пристально смотреть на нее, и ей захотелось узнать, что творится сейчас у него в голове. Увы, об этом она могла только догадываться.

– И ты сказала полиции, что видела, как Дэррил целовался с Аннелизой?

Джилл сглотнула.

– Кара видела… Тогда я ей поверила.

– Одно дело – поверить подруге. Но сказать полиции, что ты видела все своими глазами, – совсем другое.

– Теперь я об этом очень жалею. Очень! Но ведь о пропаже Аннелизы я узнала позже, и мне… Я боялась менять показания, ведь тогда меня тоже могли заподозрить.

– Значит, – медленно проговорил Исайя, словно надеясь, что, произнеся это вслух, он сумеет хотя бы частично примириться с фактами, – пока родители и сестра Дэррила в отчаянии искали его по всему городу, ты знала, что его убили и сбросили труп в озеро? И пока полиция разыскивала Дэррила как похитителя и потенциального убийцу, а его родные подвергались осуждению и преследованиям, ты знала, что с ним случилось и где его искать? Но не сделала ничего, чтобы помочь?

– Но, Исайя, мне было всего шестнадцать, и я…

– Почему, Джилл? Почему ты с такой легкостью обвинила во всем темнокожего парня? Потому что он был другим, не похожим на твоих друзей? Потому что так было удобнее? Потому что ты была готова пожертвовать им и его родными ради белых подонков?

– Дело не в цвете кожи. Дело в том, что…

– В чем? – перебил Исайя. – Ведь ты знала, что он мертв! Ты знала, где родители могут найти его тело. В твоих силах было спасти их репутацию, но ты не сделала ни-че-го! Вот здесь… – он снова показал рукой на экран ноутбука, – …в этой статье говорится, что его мать умерла от горя. Я уже молчу о том, что их семейный бизнес тоже пострадал – они понесли большие убытки, но ты…

– Я сожалею.

Он посмотрел на нее так, словно она явилась с другой планеты. И, возможно, в каком-то смысле так и было. За окнами ветер рябил воду их роскошного, обращенного к проливу пейзажного бассейна, а тучи стремительно пересекали серебристый диск луны. Раскачивались, размахивали ветвями деревья, но Джилл казалось, это ее мир беззвучно раскачивается, ускользает, уходит из-под ног. Она больше не понимала, кто она такая и как оказалась в самой гуще кошмара, который грозил отнять у нее все. Джилл знала только одно: когда в шестнадцать лет неумолимый поток событий увлек ее за собой, она не смогла из него вырваться, да и не представляла, как это сделать. Кроме того, ей всегда хотелось быть частью группы, компании, которая, как ей казалось, могла ее защитить, могла дать уверенность, самоуважение – всё. Это стремление быть частью некой спаянной человеческой общности порождалось древнейшим инстинктом и пересиливало любую логику. Заложенная самой природой программа с легкостью преодолевала любые доводы рассудка. Страх оказаться вне группы, быть отрезанной от остальных на каком-то глубинном, подсознательном уровне управлял всем ее подростковым поведением, ее поступками и порывами. Именно так люди попадают в секты, оказываются изолированы от любых внешних влияний. Это и произошло с их «шестеркой».

Исайя покачал головой:

– Ты сказала, твои приятели столкнули микроавтобус с утеса на Черном озере?

Джилл кивнула.

– И он был там, внутри?

Она снова кивнула. Говорить не осталось сил.

– Они хотя бы убедились, что он действительно мертв?

Слезы потоками лились по ее лицу. Когда Джилл снова обрела голос, он звучал хрипло, как воронье карканье.

– Кара сказала… Я знаю лишь то, что сказала мне Кара, а она повторяла их слова. Такие вещи невозможно спланировать. Они просто случаются, и ты понимаешь, что попал в… Это не кино и не телесериал. Когда кто-то умирает, это всегда неприятно и страшно: все растеряны, никто не знает, что делать, говорить ли правду – и какую правду… А потом появляется полиция, и тебе становится еще страшнее, потому что тебя могут заподозрить и отправить за решетку.

– Девушку они тоже убили?

Джилл всхлипнула и ничего не ответила. Исайя снова повернулся к ноутбуку. Джилл видела, как он кликнул фотографию Дэррила Хендрикса. Снимок развернулся на весь экран. Красивый молодой человек. Пропорциональные черты лица, пышное афро, располагающая улыбка. Школьное фото, если она правильно помнила.