Танец под золотой вуалью - Юлия Олеговна Чеснокова

современном мире так сложно организовать общество, руководствующееся принципами совести и чести. Людей для него и не найдешь толком. У него было мало верных подвижников и помощников. Но благодаря его стараниям в следующем поколении — уже нашем, а не его, — нас больше и мы сильнее.

— Не принимайте Джело! — почти взмолилась я. Что-то подсказывало мне, что обратный путь из «золотых» куда сложнее, чем путь внутрь. — Вам он нужен потому, что он верный и честный, не так ли? Он тот, в ком никогда не придется усомниться. Да, это его решение, но и вам дорог такой человек…

— Джело нам и без вступления в наши ряды дорог. — поправил меня Сольджун, а я не знала, верить или нет. — Но ты права, он предельно подходящий кандидат. Такому и жизнь доверить не страшно.

— Я не верю, что среди вас он не испортится. Я не верю, что вы такие прекрасные и доблестные, какими хотите себя показать, ведь вы даже деньги нечестно зарабатываете! А ты даже девушек в койку обманом затаскиваешь!

— Это не обман, это месмеризм[19]! — весело изобразил колдовство пальцами перед моим носом хозяин логова и засмеялся. — Неужели ты думаешь, что подсознательно они бы этого не хотели? Я же не насильник, я выбираю склонных…

— Откуда тебе знать, хотят ли они? Может, вовсе и не склонные… — случайно взглядом с ним встретилась я, и тут же испугано отвернулась, отступив на шаг.

— А не склонных склоняю, а потом уже гипнотизирую. — Сольджун сделал неопределенный взмах рукой, как бы отстраняясь от поднятой мною темы. — Не хочешь кофе? А-то какой-то я негостеприимный.

— Нет, спасибо, а то, чего доброго, не успею заметить, как буду пить его в постели.

— Не самый плохой вариант. Я делаю очень вкусный и горячий кофе. — повел бровью Сольджун, возвращаясь ко мне и наступая на меня. Я уперлась спиной в стену, глядя не выше его ключиц.

— Как ты мог догадаться, я предпочитаю его в приготовлении Джело. — выставила я руку вперед. — Поэтому, пожалуйста, не надо ставить на мне эксперименты, потому что добровольно к тебе я склонности точно не имею.

— Ладно… — парень отодвинулся. — Значит, Джело? У вас всё серьёзно?

— Я не знаю! — выдохнув, мне не стало легче в груди. Всё ещё ощущалась тяжесть нерешенной проблемы. — Для этого мне нужно с ним увидеться. Где я могу его найти сейчас? Куда они направились?

— Я не могу тебе этого сказать. — отвернувшись, Сольджун отошел к окну и уставился в него. Азарт соблазнения меня был потерян из-за того, что я ясно дала понять об отдаче себя его другу.

— Вечно вы ничего не говорите! Хорошо, я позвоню Чонопу. — он покосился на меня через плечо выжидающе. Будто заранее знал исход дела. Мой напарник не поднимал трубку, как долго я ни держала. Сольджун ухмыльнулся.

— Ну как?

— Куда они провалились? Не мог бы ты дать мне номер Джело?

— Как это не предусмотрительно — спать с парнем, даже не поинтересовавшись его телефоном, — без желания обидеть или оскорбить, съязвил молодой человек и покачал головой. — Извини, но только он сам, если захочет, тебе его даст.

— Вы не банда, а взвод шпионов каких-то! — занервничала я, сдерживаясь, чтобы не притоптывать. — А Бан Ёнгук? Его номер телефона ты мне тоже, конечно же, не дашь? Так и знала… что ж, тогда я поеду к нему домой и поговорю лицом к лицу, какую роль он во всем этом играет! Не сомневаюсь, это он втягивает Джело во всё самое плохое!

— Они не к нему домой поехали, не телепайся по Сеулу напрасно. — зевнул Сольджун, теряя интерес к разговору. Укол женского самолюбия пронзил от того, что я перестала интриговать этого жулика, а, не имея никаких желанных для него наград, мне нечем было и козырять, чтобы что-то из него вытрясти.

— Я могу подождать его там. С Чонопом я поговорю завтра на работе, а этот тип у меня тоже получит! Где он живет? — «золотой» уже почти открыл рот, но я подняла ладонь. — Это не конфиденциальная для меня информация. Как полицейский, я могу вернуться в участок и там найти его адрес, так что ты мог бы быть так любезен и сэкономить мне время. Это не разоблачение секрета.

Согласившись с моей аргументацией, он проявил галантность и исполнил мою просьбу. Записав район, улицу и номер дома, я не стала больше задерживаться и, попрощавшись, покинула Сольджуна. Посмотрев на часы, я убедилась, что провела в его квартире именно столько времени, сколько мне и показалось, и вряд ли что-то осталось вне моей памяти. Хотя он напоследок так посмотрел на меня, словно я, выпрыгнув из бочки со льдом, собиралась прыгнуть в бочку с кипятком. Но, по мне, опаснее, чем в его присутствии, вряд ли где-то могло быть.

Обиталище Ёнгука находилось в Апкучжоне[20], и я добралась туда не меньше, чем за полчаса, с одной пересадкой на метро. Сюда в основном приезжают на дорогих машинах бизнес-класса, и я невольно чувствовала себя неуместно на своих двоих. Как бы я ни была равнодушна к денежным выгодам, блеску и роскоши, всё-таки оказываясь рядом с этим всем, старалась не представлять себя со стороны, такую простую, никчемную и бедную, по сравнению с доходами жителей подобных фешенебельных кварталов. Можно было понять Джело, который, наверное, не раз оказываясь где-то поблизости, желал бы достигнуть такого же уровня, таких же высот. А кто бы, хоть на миг, хоть мимолетно, не желал? Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. И я бы, присоединись к «золотым», встань на их сторону, с большей легкостью обогатилась и зажила лучшей жизнью, если не брать в расчет опасность и вечную угрозу поимки и ареста. Но это вечный вопрос между меркантильностью и чистотой совести. Почему-то принято считать, что выбирающий последнее — дурак, потому что умный всегда выберет благополучие. Да, но какой ценой? Нет, я была не согласна, что если ты обрекаешь себя на серое и среднестатистическое существование, то ты глуп и неразумен. Сохранить внутри себя добросовестность, искренность и правильность поступков стоит не дешевле, чем товары во всех этих бутиках, фирменных магазинах и известных салонах. Просто кому-то нужно наглядно видеть, что он приобретает и держать это в руках. А кто-то способен чувствовать это внутри. Зато чувствовать то, чего никогда не испытать толстосумам и олигархам. И кто после этого нищий?

В этих абстрактных и отвлекающих размышлениях я дошла до нужных вертящихся дверей, за которыми открылся холл с консьержем. Не любила