Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

– Что? – Я отчетливо слышу слова, но не воспринимаю их. Я помню ту ночь. Мысли о тех событиях не оставляют меня. Я схватила сумочку. Он зацепился за нее ногой. И упал. Все так?

– Когда мы с Матео сидели на трибунах, – объясняет Грейс, – он начал говорить ужасные вещи, предлагал найти пустой класс, положил руку мне на ногу. Я встала, чтобы уйти, но он схватил меня. И я толкнула его…

– Но ты утверждала, что не делала этого…

– Я не убивала его, а толкнула. Мне было тринадцать. Перила не выдержали. Он неудачно приземлился, все были в панике. Директор спросил меня, что случилось, но я была настолько напугана, что солгала. Матео не заслуживал смерти. Я не хотела причинять ему боль. Но ложь порождает ложь, и я лгала до сих пор.

Чувство вины, что я носила в себе все эти годы, исчезло. Мы с Грейс внушили себе, что никогда и никому не сможем признаться в этом. Мы позволили стыду помешать нам доверять друг другу. Одно признание, сделанное в леденящем душу темном туннеле, все изменило.

– Ты знаешь, что никто из нас не несет ответственности за его смерть, верно? – говорит Грейс. – Мы никогда не хотели сделать ему больно. Это был несчастный случай. Мне потребовалось много времени, чтобы поверить в это с помощью доктора Кремер. Это не моя вина, и не твоя тоже.

– Я знаю. – Но это не помогло избавиться от чувства вины за то, что Грейс оказалась козлом отпущения. Я встаю перед ней и протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться. – Мне жаль.

– Мне тоже, – говорит она, хватая меня за руку. Мы обнимаем друг друга так, как не обнимались с детства. Она прижимает меня к себе так крепко, что дыхание перехватывает от радости, что впервые за много лет я снова обнимаю свою сестру. У нее нет от меня секретов. Она моя сестра, которая всегда будет рядом со мной. Моя сестра, которая будет любить меня, несмотря ни на что.

Грейс вытирает щеки и смеется:

– Ты похожа на мокрую крысу.

– Да, у меня неплохо получается. – Я принимаю смешную позу. Грейс снова смеется, и смех эхом разносится по туннелю, наполняя темное пространство.

Я беру фонарик и указываю налево, в направлении, ведущем обратно в лагерь, затем направо, в бесконечную темноту за ним.

– Мы возвращаемся в лагерь? – спрашивает Грейс.

– Ты что, шутишь? Джейд заперла меня в нашей комнате, подделала записку и написала что-то о тебе на стенах пещеры. Мы должны выяснить, что именно.

Бок о бок мы следуем в кругу света, исходящего от нашего фонарика навстречу тьме.

Силы прощения должно быть достаточно, чтобы исправить ошибки этого мира, но, к сожалению, истина не может залечить раны и не может воскресить мертвых.

В конечном счете, разве мои желания и мои убеждения не имеют никакого значения?

Радость будет недолгой, но и душевной боли тоже не будет. Каким-то образом они объединяются, падая и снова поднимаясь.

Как бы сильно я ни хотела оставить боль в прошлом и двигаться дальше, она всегда будет преследовать меня, как призрак, мучить, как злодей, истязать, как жертву, бесконечно сильнее, чем кажется.

Глава 27

Грейс

5 мая

– Я могу все объяснить, – говорит Николь, поднимая руки в знак капитуляции. В ее серебристом, словно звон колокольчика, голосе отчетливо слышатся панические нотки. Запах пролитого пива смешивается с дымом, доносящимся с заднего двора.

– Это она сфотографировала мистера Гаттера и разослала всем, – говорит Джейд, все еще указывая пальцем на Николь. – Она заперла Мэдди в комнате. Она обманом заставила их обеих выйти на улицу, чтобы навлечь на них неприятности.

Николь не двигается, ее ноги словно приклеены к деревянному настилу. Ледяные голубые глаза не моргают, кожа под темным макияжем становится бледной.

– Что ты сделала? – спрашивает Тори, поворачиваясь к ней и придвигаясь ближе.

Николь переводит взгляд с одного лица на другое.

– Хорошо, да, – говорит она, опуская руки. – Да, я была тем, кто сделал эту фотографию. И да, я развесила белье и сломала дверную ручку, но я пыталась запереть Джейд, а не Мэдди.

Легкий ветерок покалывает мою кожу. Правда витает в прохладном вечернем воздухе. Она все ближе.

– В ту среду, после школьного собрания, посвященного поездке, Гаттер зашел в кабинет Холтсофа и подслушал, как мы договаривались выпить кофе в субботу. Он раздул все до предела. Гаттер пожаловался на Холтсофа директору Эйвери, и та нашла нашу пере- писку.

– Вы переписывались в личных сообщениях?

– Все было не так. Я даже уже совершеннолетняя, а ему всего двадцать три. Он просто был моим другом! Так я и сказала директору Эйвери, но она идиотка и все равно отстранила его от занятий…

– Но ты все еще его ученица, – говорит Тори со смесью шока и отвращения в голосе, которых Николь, похоже, не слышит.

– И что? То, что Гаттер – подонок, не означает, что все остальные такие же. Если школа и должна была проводить расследование в отношении кого-то, то это должен был быть Гаттер, а не Холтсоф…

Она пытается оправдать учителя, пригласившего ее потусоваться.

– Какое это имеет отношение к ней? – спрашиваю я, указывая на Джейд.

– Во время поездки в автобусе я сказала Калебу, что это я была той, кто выложил фотографию, – говорит Николь. – Но Джейд сняла это на видео, поэтому я пробралась в ее комнату и удалила его. Она набросилась на меня с кремом для бритья. Я взяла ее нижнее белье, и она в ответ пустила слух, что я изменила Калебу. Это неправда, потому что мы с Холтсофом были просто друзьями. Тогда я подумала, что будет забавно запереть ее в комнате. Но я не писала никаких записок!

История Николь перекликается с историей Джейд. В основании моего черепа возникает тупая пульсация. Я не принимала лекарства. Головная боль отступает. Я не знаю, кому верить, но кто-то определенно лжет. Кто-то виновен в смерти Мэдди.

Словно прочитав подозрение, появившееся на моем лице, Николь в отчаянии добавляет:

– Эдриан, я сидела рядом с тобой во время презентации в тот вечер. Ты знаешь, что я не покидала комнату и не могла оставить ту записку.

– Да, – говорит Эдриан, все еще внимательно разглядывая Николь. – Да, она все время была там.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

Я поворачиваюсь к Джейд, но она уже со всех ног несется по заднему двору, оглядываясь через плечо.

– Джейд! –