Твоя последняя ложь - Мэри Кубика

– Уходите! – тявкает она сквозь щель. – Уходите – или я закричу!

Она говорит это так, как будто я уже причинил ей боль, как будто пытаюсь распахнуть подпертую ею дверь, хотя это не так. Я стою в добрых двенадцати дюймах от дверного проема, засунув руки в карманы брюк.

– Я просто хотел с вами поговорить, – говорю я. – На предмет того, не смогу ли я как-нибудь загладить свою вину перед вами, не прибегая к услугам юристов, страховых компаний и всего такого прочего. Может быть, мы сможем решить этот вопрос по-своему. – После чего почтительно поднимаю руки и добавляю: – Клянусь.

Но миз Грей не желает со мной разговаривать. Двухдюймовый зазор уменьшается вдвое, и при всех моих попытках сохранять самообладание мысок моего мокасина все-таки упирается во входную дверь, так что та не может закрыться. Она пытается толкнуть посильней, но дверь по-прежнему не закрывается, и прежде чем я успеваю понять, что происходит, мои руки тоже оказываются на двери – я с силой распахиваю ее, так что вижу хозяйку дома целиком, моя шестифутовая фигура возвышается над ней на добрый фут.

– Вы ведь вроде разумный человек, – говорю я ей. – Хороший человек…

Но она отступает от меня, и я ловлю себя на том, что подступаю ближе. Вижу на заднем плане кошку, сиамскую, которая сидит на тумбе для телевизора и наблюдает за мной. Свидетель.

– Мне есть что терять, и гораздо больше, чем вы можете себе представить, – объясняю я, пытаясь рассказать ей о своей жене, детях, своей практике. Если я все объясню, то, может быть, она поймет… Может, откажется от иска…

Но что я упускаю из виду, так это сколько Мелинда выиграет, если даст делу ход, – сотни тысяч долларов.

– Вы пытались убить меня, – говорит она, и от этого ее кроткие глаза за какую-то секунду наливаются злобой. Я начинаю видеть ее такой, какая она есть на самом деле: лгуньей и мошенницей.

– Вы не явились на повторный прием, – напоминаю я. – Вы должны были следить за признаками воспаления и позвонить, если у вас возникнут какие-либо опасения. Любые опасения, какие угодно, сказал я вам. И дал вам номер своего мобильного телефона. Сказал вам звонить в любое время. Вы не стали звонить. Вы не позвонили.

В уголках ее губ играет улыбка, когда она отвечает:

– В больнице мне сказали, что я могла умереть. Если б эта инфекция распространилась на мозг, я бы умерла.

И в этот момент я чувствую, как что-то во мне обрывается. Этого можно было избежать – всего этого можно было бы избежать, если б она следовала моим четким указаниям. Но она не последовала моим указаниям, причем намеренно – видно, сочла, что ей дико повезло, когда заметила, что во рту начинается воспаление, и решила ничего по этому поводу не предпринимать.

– Ах ты сука… – шепчу я. – Тупая ты сука…

И продвигаюсь вперед, быстро приближаясь. Мелинда пятится от открытой входной двери. Ей некуда деваться. Она в буквальном смысле прижата спиной к стене, и я едва сдерживаюсь, чтобы не цапнуть ее за горло, перекрыв доступ воздуха. Представляю, как она синеет прямо у меня на глазах, как молотит руками и ногами, хватая воздух, а глаза у нее широко раскрыты от страха. Почти ощущаю упругость ее кожи и мышц у себя под рукой, все эти жизненно важные кровеносные сосуды в области шеи – сонную артерию и яремную вену, раздувшиеся до предела, когда она втягивает воздух, пытаясь сделать вдох под напором моей руки…

И в этот момент в кармане у меня звонит телефон.

* * *

Когда я появляюсь, Клара лежит на больничной койке, одетая в светло-голубой халат и носки. Это большая отдельная палата, и врачиха, акушер-гинеколог Клары, уже занимается с ней, когда я врываюсь туда, едва переводя дух.

– Я не опоздал? – умоляюще восклицаю, с трудом выдавливая из себя слова. – Пожалуйста, скажите мне, что я еще не опоздал!

– Восемь сантиметров, – говорит женщина-врач, убирая руку, засунутую между ног Клары и накрывая их тонким, как бумага, одеялом. – Вы еще не опоздали. Теперь уже совсем скоро, – говорит она, похлопывая Клару по коленям и улыбаясь мне. – Вы готовы?

И я отвечаю, что готов, бросаясь к кровати Клары, чтобы заключить ее в объятия.

Вид у Клары измученный, но вполне боевой. Она сильная, выносливая женщина. Она способна справиться с чем угодно и, лежа на больничной койке в ожидании следующей схватки, настроена явно решительно. Моя жена готова к этому. Глажу ее по влажным волосам – она вся вспотела. На краю кровати лежит махровая салфетка, которую я смачиваю прохладной водой из раковины в ванной и прикладываю ей к голове. Подношу ей ко рту кубики льда, которые подцепляю пластиковой ложечкой из одноразового стаканчика, стоящего на подносе у нее на столе. Эти кубики уже начали таять, образуя лужицу на дне стаканчика. Схватки подкатывают каждые несколько минут, длительностью секунд по тридцать или больше, и вскоре я становлюсь рабом часов, даже раньше Клары понимая, когда начнутся следующие схватки. Она стискивает зубы и тужится, пока мы с медсестрой напоминаем ей, что нужно дышать.

– У нас так и нет имени… – выдыхает Клара в промежутке между схватками. – Мы так его и не назвали!

И в глазах у нее паника, как будто без имени наш сын может просто исчезнуть – пуф! – растаять, как дым, прямо у нас на глазах.

У меня нет никакой веской причины, почему мы до сих пор этого не сделали. У нас было целых девять месяцев, чтобы определиться. Наверное, нам просто нужно увидеть его, и тогда мы сразу все поймем, рационально рассуждаю я, и внезапно меня переполняет чувство нетерпения и предвкушения оттого, что скоро мой сынишка появится на свет. Я преисполнен гордости. Скоро я представлю своего ребенка всему миру… Мысленно рисую себе Клару, Мейси, своего новорожденного сынишку и самого себя, прижавшихся друг к другу на больничной койке Клары. И в этот момент все остальное исчезает без следа: моя практика и Коннор, Кэт и Мелинда Грей, этот чертов иск о врачебной халатности… Из-за двери доносятся мужские голоса – судя по всему, новоиспеченный отец и новоиспеченный дед шатаются по коридору, обсуждая какую-то игру. Я пытаюсь не обращать внимания на их разговор, сосредоточиться на Кларе и только на Кларе, но все равно их слышу.

Речь идет про баскетбол. Серию НБА. «Голден Стейт Уорриорз» вырвались в лидеры, и