Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

вспомнилась печальная судьба математика Нэша. Его годами держали в психиатрических лечебницах, пичкали инсулиновыми шоками и экспериментальными препаратами, превращая блестящий мозг в подобие каши. А писателю Хемингуэю в клинике Мейо искалечили память электросудорожной терапией до такой степени, что он не мог больше писать.

Где-то Антуан читал, что люди с расщеплением личности остаются в больницах годами. «А что будет со мной? Каким я вернусь? Я вообще вернусь? – Антуан больно укусил себя за палец. – Мозгу конец… Что от меня останется? Это тупик!»

От бессилия он зарылся в подушку и заплакал навзрыд. Всё, что он когда-то знал, стало бессмысленным. Расщепленный разум, неспособный справиться с загадкой самого себя, застыл в немом отупении. Был человек – и нет человека. А он ведь даже не умер.

***

Телефонный звонок разорвал тишину квартиры, настойчиво требуя внимания. Антуан с трудом вытащил себя из постели, открыл дверь в кухню, вошёл и тут же запер ее за собой, отгораживаясь от внешнего мира. Сбросил вызов, даже не взглянув на экран.

В холодильнике, среди пустых полок, одиноко стоял пластиковый контейнер с сэндвичем. Антуан вытащил бутерброд и, не ощущая вкуса, съел. Выпил чашку крепкого кофе. Энергии немного прибавилось. Он перешёл в гостиную и тяжело опустился в кресло, ощутив привычный уют. «Какой сегодня день?» – задумался он. Пятница? Уже пятница? Хотя в том, что идет именно пятый день недели, Антуан был вовсе неуверен. В вязкой тишине квартиры, казалось, даже время умирало и тонкой пылью осыпалось на полки, с великими классиками. Скоро, похоже, придётся покинуть родные стены и отдаться на волю докторов. «Там тебе и место, – с сарказмом подумал он. – Каждому зверю своя нора. А такому зверю как ты – своя клетка». Оказаться в изоляции лучше, чем бесконечно бороться с хаосом окружающего мира, когда таинственные зловещие процессы в разуме не позволяют жить нормальной жизнью.

Антуан огляделся вокруг. В просторной гостиной его любимый модульный диван, где он привык читать, забравшись с ногами, теперь выглядел по-другому – слишком правильным в своей выверенной геометрии. Свет торшера больше не создавал уютный полумрак. Он только подчеркивал стерильную пустоту комнаты. Светлый ковер с идеально расчесанным ворсом превратился в выставочное полотно. Гостиная стала чужой и враждебной. Антуан осознал, что уже никогда не сможет чувствовать себя здесь как прежде. Вглядываясь в пространство комнаты, он снова погрузился в бездну отчаяния, видя все меньше смысла в своем существовании.

– Хочу то – не знаю что, иду туда – не знаю куда. Оригинально для ученного, разгадывающего загадки ума… – Антуан сделал паузу и повторил уже менее меланхолично: – Разгадывающего загадки ума!

И вдруг – щелчок. Вспышка. Яркий свет ударил, словно молния, растворяя темноту внутри.

– Если это я включил голоса в своей голове, значит, могу работать с их настройками. Сердце бешено забилось – в нём зажглась маленькая искра надежды.

***

Микаэла проснулась от легких колючих прикосновений к ее щеке. Девушка открыла глаза. Сила ходил по ее лицу. Наглец, конечно, но сегодня она не прогнала его. Было воскресенье, и ее сердце наполнилось трепетной уверенностью: Антуан обязательно придет. Он ведь никогда не пропускал воскресений.

В ванной она задержалась дольше обычного. Уложила волосы, нанесла легкий макияж, вроде небрежный, а на самом деле – безупречно выверенный рукой художника. Она вытягивала из шкафа платья одно за другим, гадая, какое из них больше понравится Антуану. Остановилась на голубом. «То, что нужно», – прошептала она, проведя рукой по тонкой шелковистой ткани.

Приятное волнение предвкушения встречи захватило разум, и мысли больше ни на чем не останавливались. В девять часов Микаэла сидела в спальне перед трюмо. «Я красивая. Никогда в жизни я не выглядела лучше», – вдохновенно думала девушка. Она любовалась своей красотой без тщеславия. Лишь по-детски радовалась, что сделает приятное своему Анте.

До знакомства с ним Микаэла запрещала себе подолгу глядеться в зеркало. «Разглядывание себя к хорошим мыслям не приводит, – считала она. – Да и зачем это мне. На меня все равно никто без жалости не смотрит».

Рядом с Антуаном все изменилось. Она чувствовала себя цветком. Красивым и редким. Любимой женщиной. Он подарил ей крылья, впустил в ее сердце музыку. Он стал для нее целым миром, ее собственным миром, и Микаэла знала, что большего ей и не нужно. Любовь – это редкий подарок судьбы, когда двое встречаются в стремительном потоке людей. Могли бы и разминуться. Она считала, что ей необыкновенно повезло.

К двенадцати часам дня Антуан все еще не появился. Микаэла набрала его номер. Гудки. Она стала звонить каждый час. К шести вечера от него всё ещё не было никаких вестей. К восьми часам у нее сдали нервы.

– Нужно ехать к нему, – отчаянно решила она.

Микаэла долго сидела под дверью Антуана, слушая шаги внутри. Стучала, звала его, умоляла, но он не открыл.

Вернувшись к себе, измотанная Микаэла положила телефон на колени и заснула. Проснулась она с рассветом. Все тело одеревенело от холода. Платье, которое она так тщательно выбирала, помялось, и с него свисала пуговица на одной нитке. Микаэла тут же проверила сообщения. Ничего. Она привела себя в порядок и подъехала к окну. Свет у Антуана так и горел. Похоже, не выключался всю ночь.

Следующие два дня Микаэла сидела одна в квартире, пытаясь понять, отчего все так изменилось. Она перестала различать ритм времени. День и ночь слились воедино. Ела она мало, по инерции.

Микаэла заехала на кухню и заварила в чашке кофе. Через два дня операция. Уже завтра она поедет с Анной в больницу. А потом…

Негромкий стук отвлек ее от мыслей. Сила, её вечный спутник, ударился об стекло. С тех пор как он начал летать, с ним такое часто случалось. Она быстро подъехала к птице, погладила по головке: «Больно, Сила. Знаю». Микаэла легонько чмокнула синицу. Сила встрепенулся, дрожа желто-золотистым горлышком, и улетел. Микаэла тяжело вздохнула. Он, как и она, тянулся к свету за окном – одновременно близкому и недосягаемому.

Девушка медленно поехала в спальню. Посмотрела в зеркало на внутренней стороне дверцы шкафа и оцепенела. Ни следа от вчерашней красавицы. Губы дрогнули.

– На кого же ты стала похожа? Куда делось твое самолюбие?

Голос прозвучал неузнаваемо уныло. Она протянула руку, словно хотела прикоснуться к своему отражению, найти в нём хоть тень прежней себя. Но девушка в зеркале не отвечала. Самолюбие – это любить себя. А она любит его, Антуана.

Микаэла резко отъехала назад. В душе поднялась волна невыносимой ненависти к себе. Ненависть сжигала изнутри,