Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

– Я чувствую себя сумасшедшим, – выпалил Антуан.

– Сумасшествие – это просто слово. Ты сам знаешь, оно не имеет смысла с медицинской точки зрения. Для психики норма – это способность адаптироваться к окружающей среде. Если мы не можем этого сделать, то либо прячемся от реальности, либо ставим себя над ней, превращаясь в особенных людей, не подчиняющихся общим законам. Ты не должен томиться в психушке.

– Люди не терпят тех, кто ставит себя над реальностью, – возразил Антуан. – Их запирают. И как потом выбраться?

– У тебя три пути: удрать, пойти на компромисс или напасть.

– Напасть? На кого? На профессора? На общество? На весь мир? О чем ты, Алекс!

Лексус лениво развернул обёртку жвачки и засунул пластину в рот.

– Ещё ты можешь договориться… Или просто смыться, – подсказал он.

Антуан стиснул зубы и зло процедил:

– А ты вообще заткнись, кретин! Твое мнение меня совершенно не интересует! Алекс, мне нужно, чтобы вы оба замолчали! Оставили меня раз и навсегда. Иначе мне крышка.

– А ты уверен, что дело в нас, Анте? – вкрадчиво спросил Алекс. – Ты посмотри на себя. В последнее время ты действительно напоминаешь душевнобольного, живущего в мире, где обычные действия превращаются в бесконечный ужас. – Он задумался и добавил: – То у тебя слежка, то кражи из холодильника, то красный «Пежо».

– Какой еще «Пежо»? – оживился Лексус. – Баба с красной челкой? Моя фанатка! – С гордостью сообщил он. – Я посвятил ей сингл «Красная зебра».

Антуан презрительно уставился на Лексуса, но тот лишь ухмыльнулся.

– Вот именно, Анте. А ты себе всякого навыдумывал. Это больше похоже на паранойю, чем на расщепление личности.

– Я не параноик.

– Конечно, нет. Но ты ищешь не там. Ты загнал себя в угол, завалил работой. И твои неудачи говорят о том, что ты пытаешься превзойти самого себя.

– Ты хочешь сказать, что я не совсем здоров и не очень умен?

– Я хочу сказать, что ты слышишь только то, что хочешь слышать.

– Да, я не хочу слышать вас, – резко бросил Антуан.

– Хочешь… – эхом отозвались оба.

Телефон внезапно зазвонил, заставив Антуана вздрогнуть. Он уставился на экран. Цифры хаотично прыгали, как на сломанном секундомере. Он сбросил вызов. Кухня опустела.

***

Антуан стоял под душем. Ледяная вода стекала по спине. Голова продолжала гудеть. «Они запутали меня… Мне надо подумать… О Господи, лучше не думать…» Из глубин сознания поднималось что-то новое, незнакомое. Голоса Алекса и Лексуса разбудили внутри него то, что раньше молчало. Антуан сел за стол и открыл блокнот. Рука машинально записывала:

«Боюсь быть собой.

Навязчивые идеи.

Неудачи – попытка превзойти самого себя.

Слышать голоса – мой выбор.

Удрать, пойти на компромисс или напасть.

Один в поле не воин».

Антуан почеркнул слово «один». «Что он имел ввиду, говоря, будто один я не справлюсь?» Антуан положил ручку и напрягся. Было что-то еще. Телефонный звонок! И тут же в сознании возникла картинка – прыгающие цифры. Он посмотрел на телефон. Всё работало как обычно.

– Это надо проверить, – сказал он вслух.

До встречи с ван Хершем оставалось совсем немного времени. Всё нужно было понять сейчас.

Антуан перевернул лист и задумчиво вывел в центре страницы: «Я». Справа написал: «Алекс», слева – «Лексус». Под именем «Алекс» добавил слово «защитник», вспомнив, что именно так назвал его профессор.

«Защитник. – Антуан прикрыл глаза. – Что это значит? От чего он защищает меня? Когда Алекс впервые появился в моей жизни?» Проведя линию, соединяющую «Я» и «Алекс», Антуан поставил вопросительный знак. Он помнил Алекса с самого детства. Тот всегда был рядом, словно тень. Вспомнился образ детской комнаты с голубыми обоями. Маленький Антуан с высокой температурой лежит в постели. Боль режет горло, слёзы катятся по щекам. Алекс сидит рядом. Рассказывает истории и корчит смешные рожицы. Его голос, спокойный и тёплый, уносит Антуана в мир далёких стран и весёлых приключений. Грёзы о сокровищах, затерянных городах и бескрайних океанах прогоняют боль лучше лекарств.

Вот Антуан уже подросток. Он сидит над тетрадью, не в силах написать ни строчки. Алекс подсказывает нужные слова, направляет мысли. И неуклюжее сочинение, как по волшебству, превращается в связный текст.

Первое свидание тоже не обходится без Алекса. Он предлагает надеть свою рубашку, не слишком яркую, но, как он шутливо замечает, «добавляющую уверенности». А когда наступает момент первого поцелуя, Алекс будто шепчет: «Сейчас». И всё проходит гладко, без неловкости.

Перед вступительными экзаменами Алекс напутствует Антуана: «Пусть радуются, что ты выбрал их. Берг их прославит». Даже в самые напряжённые минуты его голос звучит уверенно и спокойно. А потом происходит смерть Юзефсон… И Алекс снова рядом. Это он не дал Антуану сломаться – одним своим присутствием. Не выспрашивал, не лез с советами, просто был.

Там, где начинались сомнения, страхи или боль, где Антуан не мог справиться с ситуацией, всегда возникал Алекс. Но почему? Почему он, Антуан, не мог справиться сам? Почему Алекс принимал удар на себя?

Антуан вспомнил работы Юнга о психологических типах личности. У каждого из нас есть своя Тень. Архетип, представляющий относительно автономную часть личности, складывающуюся из личностных психических установок, которые не могут быть принятыми из-за несовместимости с сознательным представлением о себе. Алекс явно был его Тенью. Той частью, что совершала поступки, на которые сам Антуан никогда бы не решился.

Антуан сосредоточенно раскручивал и закручивал ручку. Вопросов по-прежнему было больше, чем ответов.

Так, теперь Лексус. Антуан снял очки. С Лексусом всё иначе. Он заявил о себе совсем недавно. Антуан восстановил в памяти день, когда провалился эксперимент с крысой по имени Тори. Вентиляция в лаборатории работала плохо. Ему вспомнился резкий запах хлорированного раствора. Антуан устал, голова шла кругом, но добравшись домой, он снова сел за работу. Его терзали мысли о неудаче, и он был полон решимости разобраться в причинах провала. Вдруг снизу раздались тяжёлые басы. Музыка гремела, словно намереваясь пробить стены. Антуан, не в силах сосредоточиться, спустился к соседу, чтобы попросить его убавить звук. Но тот просто не открыл дверь, и вместо этого увеличил громкость. Ошеломлённый наглостью соседа, Антуан вернулся к себе ни с чем. Внутри кипела злость, не находя выхода. В тот день за работу он больше не садился. Все мысли заняло вызывающее поведение Лексуса.

Так продолжалось и дальше. Лексус включал музыку в самые неподходящие моменты, будто посмеиваясь над Антуаном, мешая ему сосредоточиться. Антуан изо всех сил пытался сформулировать свои идеи, и внутренние муки