Скверное место. Время московское - Вадим Тихомиров

противоположной от начальника УБОПа стороне баррикад. Насчет дружбы и кривых ног он, конечно, загнул, но то, что он с Большаковым приятельствовал много лет, это было правдой. Так уж сложилось. Сразу после того, как погиб Валера Зайцев, первый напарник Андрея.

* * *

Когда-то они были ровесниками, и оба любили спорт. Но если для Большакова это было лишь увлечением, то Зайцев достиг таких высот, что стал мастером спорта СССР по боксу, а на всю область их было всего двое – он и Финн. Это уже потом такое звание стали раздавать направо-налево, а в семидесятых абы кому его не присваивали. Потому Зайцева в городе хорошо знали и уважали не только спортсмены, но и бандиты, потому как были в курсе особенностей и силы его удара: если тот в поединке наносил прямой удар, то соперник падал не назад, на спину, а вперед, лицом в пол.

В разное время у них был один наставник на двоих – майор милиции Кириллов, который с самого начала предупредил их, одного, закончившего Харьковские курсы, другого – Минскую школу милиции, что реальная жизнь чрезвычайно далека от теории, которую им преподавали на Украине и в Белоруссии:

– Ты еще молодой и потому должен знать: все, чему тебя учили в учебном заведении, лучше позабудь! Там рассказывали сказки, а здесь, на «земле», реальность, и все не так, как написано в учебниках. Здесь все устроено по-другому. Так что ты не стесняйся, задавай вопросы.

И они, уже составившие свои первые протоколы, уже съездившие на задержания, спрашивали об одном и том же:

– Анатолий Валентинович, чего мне делать? Меня оскорбляют, а я молчу как дурачок: мне язык распускать нельзя, я же офицер милиции. Так что, мне следует подставить наглецу вторую щеку? Так я не согласен. Мне проще начать морды бить в ответ или уволиться, чем ходить оплеванным!

И Большакова, и Зайцева Кириллов учил одному и тому же: эти строки Святого Писания на ментов не распространяются, потому как вторую щеку после первой пощечины сотрудникам милиции подставлять категорически нельзя.

– Ты пойми, если человек тебе в лицо плюнул, а ты ему на это никак не ответил, значит, в следующий раз он посчитает возможным ткнуть в тебя ножом. А мы должны сделать так, чтобы жулик еще издалека, еще до того, как ты достал из кармашка свое удостоверение, только по твоим глазам понял, что ты мент, и бежал от тебя так, чтобы только пятки сверкали. Если он, конечно, тебе не нужен. А если нужен, то шел к тебе на полусогнутых!

Само собой, если возникла конфликтная ситуация, если тебя кто-то ударил, тут ждать нечего, тут нужно применять все приемы, которым ты обучен, задерживать этого наглеца, а потом возбуждать уголовное дело. Но имей в виду, хотя ты по закону имеешь право применять физическую силу, в прокуратуре тебя никто не будет ждать с распростертыми объятиями. Как говорит прокурор Пролетарского района? «Если я буду сажать всех граждан, которые менту погон оторвали или послали его на три буквы, я за год все население района переселю в лагеря. Оно мне надо?» Он, паскуда, если даже участковому в глаз заехали, на этот синяк не обращает внимания. Только если в тебя ножом ткнут или убьют, не дай бог, тогда он начнет шевелиться.

– Ну и как тут работать? Я что, мальчик для битья?

– Этого не хватало! Знаешь, как быстро разойдется среди жуликов слух, что тебе можно врезать по рылу, а ты проглотишь оскорбление? Мгновенно. И что с тобой будет, догадываешься?

– Что?

– Тебя забьют. Поэтому зубы надо показывать. Но показывать грамотно. Всегда помни, что прокурорские никогда не будут на твоей стороне. Они не поверят, что тебе плюнули в лицо или ударили по башке. А вот гражданам поверят, после того как они напишут на тебя заявление. И охотнее посадят тебя, чем того, кто на тебя напал. Тебя как учили? Если тебя послали, это как минимум уголовное дело, смело применяй самбо и приводи сквернослова в отдел. Ну и что? Ты ему что-нибудь сломаешь, пока производишь задержание, а он снимет побои и к хитро сделанному адвокату обратится. В итоге против тебя еще и дело уголовное возбудят. Поэтому смотри, ориентируйся в ситуации. Ты не кидайся в драку, когда тебе сказали что-то недоброе. Что делать, народ у нас милицию не любит. Если тебя оскорбили, ты промолчи, но потом обязательно проследи за хамом, установи, что это за человек, и вечерком на профилактику его дерни. А если пьяного его поймаешь, так протокол на него составь.

– Да есть такие, кому на этот протокол наплевать.

– Есть и такие. И вот к особо буйным и наглым можешь и силу физическую применить. Только без свидетелей. Встреть его у подъезда и, пока никто не видит, заедь ему кулаком в лоб или же сделай это в райотделе, в своем кабинете. Спуску давать нельзя никому. Иначе как ты будешь здесь работать?

Они крепко сдружились в Шестом отделе, где сидели в одном кабинете, и им на деле пришлось реализовывать советы Кириллова. Те первые месяцы на новой работе они жили, не зная сна и отдыха, потому что всевозможные дыры затыкались именно ими. Надо на рынке навести порядок? Большакова и Зайцева отправляют. Притон разогнать – тоже им поручают. А уж послать на обыск или задержание какого-нибудь авторитетного жулика, это вообще дело святое, потому что никто из старших по званию категорически не желал проблем. Никто не хотел получить в темной подворотне награду за чрезмерное усердие в виде удара силикатным кирпичом по седой голове.

Первым их общим заданием был опрос Финна и его бойцов по уголовному делу, где они все проходили как свидетели. Повестки следователя они игнорировали, добровольно являться в милицию категорически отказывались. Начальство, решив, что Большакову и Зайцеву терять в жизни больше нечего, ну, кроме их собственных голов, приказало:

– Найдите их немедленно и опросите. – И адрес подсказало, чтобы по городу не плутать: – Во Дворце спорта есть частная сауна, вот там они и тусуются.

В сауне их никто не ждал. Минут пять они нажимали кнопку звонка, покуда за железной дверью кто-то очень недовольный и заспанный не рявкнул:

– Вы кто, чего надо?

– Мы из милиции. Из Шестого отдела. Оперуполномоченные Зайцев и Большаков.

За дверью им явно были не рады, потому что ответили очень неласково:

– Тут частная собственность. Какого черта?

– Дружище, какая бы она ни была, твоя собственность, частная или государственная, но ты дверь-то