Скверное место. Время московское - Вадим Тихомиров

– Пошли на хрен, представители власти, видал я вас таких!

– Жми на звонок, – весело сказал Валера Андрею, и тот еще сильнее надавил на кнопку.

А из-за двери уже слышалось, вперемежку с электрическим звоном, конкретное предупреждение:

– Я сейчас выйду и дам вам в рыло.

– Ну, давай попробуй!

Вышедшим на улицу оказался здоровенный озверевший бугай с битой в руке. Но он еще и рта не успел открыть, как Валера въехал ему кулаком в голову, при этом сила удара, как и следовало ожидать, была такой, что бугай и биту выронил, и падать стал не назад, а мордой им под ноги.

Зайцев переступил лежащее перед ним тело и сказал, потирая кулак:

– Пошли!

– Валера, а ты не горячишься? – Андрей тоже был в хорошем настроении, но про технику безопасности не забывал. – Сколько там таких может быть бугаев, никто не знает, а мы с тобой вдвоем и без оружия!

– Пойдем, пойдем!

Кто-то, выбежавший из коридорной темноты, увидев непрошеных гостей и распахнутую настежь входную дверь, вдруг заорал во все горло «Шухер, менты!» – и снова скрылся за неосвещенным поворотом.

Когда они зашли в бильярдный зал, там их уже ждали Финн и человек десять его бойцов. Каждый в руках держал что-то мозгодробильное: кто биту, кто палку, а кто и цепь. По их мрачным рожам было видно, что они готовы обороняться до последнего. Правда, увидев Валеру, некоторые из них вдруг отбросили в сторону свой инструмент самозащиты и приветливо заулыбались.

– О, Валера, это ты! Привет, братан! Пацаны, ложная тревога! Все нормально, это тоже спортсмены!

Поздоровавшись со всеми за руку, Валера спросил Финна:

– И кто хозяин этого беспредела?

Из-за спины показался тот, который минуту назад ошалело орал на всю ивановскую: «Менты!».

– Я!

– Иди сюда. Слышь, ты, дятел, ты бы российские законы изучил на досуге. Ты чего? Хочешь за неповиновение срок получить? Так получишь, за мной не заржавеет!

– Нет, я ни при чем, это у меня вышибала обычный дурачок. Уволю гада.

– Не надо никого увольнять, и дважды за одно преступление не наказывают, а он уже наказан мною лично. А двери, скажи ему, впредь надо открывать. Хотя бы для того, чтобы узнать, зачем люди пришли. Тем более мы свои удостоверения показали в глазок. Вы чего милицию не уважаете, на Шестой отдел кладете с прибором?

– Уважаем, уважаем, больше такого не повторится. Может, выпьете с нами?

Большаков и Зайцев наотрез отказались присоединяться к столу, на котором стояли бутылки, окруженные тарелками со всякой незамысловатой закусью.

– Не, пацаны, мы не за этим сюда явились.

– А чего?

– Нам надо с вас объяснения взять.

– Да ну! Нам уже повестки присылали.

– Не, мужики, так не пойдет. Мы представители власти, у нас поручение руководства отдела взять с вас объяснения, и мы его выполним, чего бы это нам ни стоило.

– Ну, раз так, ссориться с тобой, Валера, не станем. Ладно, спрашивайте.

* * *

Нет-нет и случалось, что взвинченные на дешевых понтах приблатненные хари кричали им, пьяно и неприветственно:

– А-а… Большаков и Зайцев, давно не виделись! Ну, паскуды, менты поганые, только снимите с меня наручники, я вас, гадов, на части порву!

А Большаков и Зайцев делали свое дело молча и ни на что не реагировали. Потому что хорошо уяснили: их время еще не пришло. Оно наступало чуть позже, через недельку-другую. Только тогда, выждав паузу, они ловили очередного горлопана прямо возле его дома, везли в УВД к себе в кабинет и там, сняв с него наручники, говорили:

– Так, герой! Пришло время отвечать за свои слова. Считай, что здесь мы не менты, здесь мы такие же люди, как и ты. Ты мужик, мы мужики. Давай по-мужски выясним отношения. Мы тебя вдвоем бить не будем. Давай один на один! Покажи, на что ты горазд. И драться давай до первой крови.

Девять человек из десяти сразу пытались все перевести в шутку:

– Да ладно вам, ребята, я же смеха ради вас обзывал!

– Ну а мы ради смеха будем тебе бить рыло, чтобы впредь не было повадно языком молоть.

– Не надо, начальник! Ты пойми, мне же надо свой авторитет как-то держать! Чего мне, вас на «вы» называть? Соседи потом разнесут, что я у вас, у ментов, на коротком поводке. Вот я и пошумел для вида. Иначе кто потом меня на районе уважать будет, если я к вам уважительно стану обращаться?! Да вы не обижайтесь, вы скажите конкретно, что вы от меня хотите, может, я смогу вам чем-нибудь помочь. Только пусть это между нами останется.

Таких, более-менее адекватных, они потом вербовали и в дальнейшем использовали для получения оперативной информации. С теми, кто боялся долгосрочного сотрудничества, но готов был этим же вечером шепотом сдать конкурирующую группировку, устанавливался кратковременный оперативный контакт.

Но попадались и те, кто был готов драться. С теми, кто раньше занимался боксом, работал Валера. Как только человек пытался его ударить, он входил в ближний бой и одним ударом левой в печень ставил точку в поединке, потому как уже через тридцать секунд противник падал перед ним как подкошенный. Если конфликта желал борзый крепыш культурист, в дело вступал Большаков. Подножка, подсечка, кулак в дых, и человек тоже был повержен.

Они никогда не зверствовали, никогда не били ногами. Приводили противника в чувство, сажали на стул, не забывая при этом напутствовать:

– А на будущее учти, так с нами нельзя. Мы менты. Мы же тебя не оскорбляем, не бьем. Поэтому и ты веди себя нормально, как человек.

Так они демонстрировали жуликам свою силу, так отстаивали авторитет власти, так наступал мир. Был, конечно, риск того, что однажды их кто-то сдаст с потрохами, написав в прокуратуру жалобу. Потому и они, уже не лыком шитые, не просто так людей «дергали», а каждый раз готовили пути отступления. Писали бумагу, что определенное лицо может быть соучастником преступления, просили разрешения провести с ним оперативный контакт или встречу и шли к начальнику за визой. А там поди докажи, что в кабинете была драка один на один, потому что видеокамеры если и были, то только в Москве, у спецслужб. Но только зря они беспокоились. Народ на той стороне баррикад был тертый и предпочитал молчать о стычке в УВД: никому не хотелось прослыть жертвой двух знающих себе цену ментов.

Только на этом проблемы их не заканчивались. В экономическом отделе управления по борьбе