Врата тайны - Ахмет Умит

Глаза больше не закрывались под тяжестью век, а в голове не осталось и следа от сонной одури. А наш хирург решил разыграть роль романтичного влюбленного! Вот что значит на время уехать!

Я нажала на кнопку и вернулась к началу сообщения. Мое внимание привлекли слова «стал мне солнцем». Почему Мевляна называл дервиша солнцем? Это просто было значение имени или какая-то поэтическая метафора? Меннан, конечно, знал ответ на этот вопрос, но я не была уверена, что стоит к нему с этим обращаться. Пока я думала над сообщением, машина повернула за угол и выехала на более широкую, но и более тихую улицу. Слева от нас тянулась стена. Чуть дальше в ней была калитка, через которую я смогла разглядеть надгробия с навершиями в виде чалмы. Да это же здоровенное кладбище! Меннан понял мой интерес и прокомментировал:

– Это «кладбище трех». Очень, очень старое, мисс Карен.

– А почему так называется?

– О, это интересная история. Примерно семьсот лет назад в Конью пришли три юноши из Хорасана, очарованные мудростью Мевляны. Но когда они оказались здесь, досточтимый уже отправился в мир иной. Невозможность встречи с Учителем распалила огонь внутри них. «Раз уж мы не смогли увидеть его своими глазами, то хотя бы хотим быть погребены в той же земле, что и он», – сказав это, они пожелали умереть в Конье. Аллах даровал им свою милость, и трое сразу скончались. Их захоронили на этом кладбище. Вот поэтому его и называют «кладбищем трех».

Я повернула голову, и глаза мне ослепил свет от ярко освещенных зданий:

– Где это мы?

– А вы не узнаете? – спросил он, улыбаясь. – Это же мавзолей досточтимого Мевляны. Я просто повез вас другой дорогой. Не волнуйтесь, отель уже близко.

Ага, значит, мы уже почти приехали, не следовало больше медлить с вопросом.

– Меннан-бей, а что означает «Шамс»? Это ведь не турецкое слово?

– Вы правы, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги, – слово «шамс» арабское, значит «солнце».

Солнце… Я вспомнила про Санни, моего воображаемого друга детства. Его желтые, как солнце, волосы, голубые, как небо, глаза… Скучавшая по солнечному свету в вечно мрачном и пасмурном Лондоне девочка назвала когда-то своего выдуманного друга солнышком – Санни…

– Есть очень интересная история про Шамса и досточтимого Мевляну, – продолжал говорить Меннан, не подозревавший о том, что творится в моей душе. – Однажды Аллах велел Мевляне прийти к нему на небеса. И вот он стал подниматься к высшему трону, перемещаясь с первой из небесных сфер на последнюю. На четвертой он обнаружил, что вокруг темно. Досточтимый Мевляна сразу же спросил: «Что случилось? Почему вокруг такая темнота?» Ангелы, населявшие это пространство, заплакали: «Потому что мы потеряли наше солнце, Веничка». – «Как такое могло произойти? – не понял Мевляна. – Как вы могли потерять солнце?» – «Ах, не спрашивай, возлюбленный Аллаха, – грустно отвечали ангелы. – Нашим солнцем был Шамс Тебризи. Его свет освещал это небо. Но он сказал, что земля полна холодных сердец, что ему надо их согреть, и ушел от нас. Поэтому здесь так темно». Мевляна просиял и сказал им: «Не волнуйтесь, невинные божьи создания, свет внутри Шамса так силен, так ярок и горяч, что его хватит и на то, чтобы разжечь сердца на земле, и на то, чтобы осветить вашу часть небесного свода…»

Меннан обожал истории такого рода. Ему нравилось и рассказывать самому, и слушать их от других. Если речь шла о чем-то мистическом, то мой коллега был тут как тут… Но мы наконец добрались до отеля.

– Вот таким вот великим мужем был Шамс, – сказал мой коллега, нажав на педаль тормоза, – и до чего же счастливы те рабы божьи, что удостоены счастья обратить на себя его внимание.

Он, конечно, подразумевал, что к этим рабам божьим принадлежу и я. Но у меня не было ни времени, ни сил с ним спорить.

– Должно быть так, – сказала я и открыла дверь автомобиля, – этой ночью давайте спокойно отдохнем. Посмотрим, что Зейнеп узнает на допросе. Надеюсь, что и дома у Серхата с Джавитом что-то найдется. Ладно, завтра уже узнаем. Давайте встретимся перед отелем около десяти.

– Хорошо, если мне удастся что-то узнать раньше, я сразу с вами свяжусь.

– Договорились. Доброй ночи!

– Доброй ночи…

Перед тем как выйти из машины, я еще немного задержалась:

– Хоть мы и не знакомы лично, передавайте приветы вашей жене и дочери.

Он очень по-доброму улыбнулся:

– Спасибо, передам. Но мы будем ждать вас на ужин. Моя Семра волшебно готовит.

– Конечно, давайте только сначала разберемся с нашим делом…

Улица встретила меня прохладой. Дневная жара уступила место ночному холоду, и от усталости я почувствовала его особенно остро. Я быстрыми шагами зашла внутрь отеля. Ох, за стойкой стоял давешний любопытный портье…

– Добрый вечер, мисс Карен, – сказал он, разглядывая меня с излишним интересом, – как прошел ваш день?

– Очень хорошо, – и сразу за этими словами, не дав ему и шанса раскрыть рта, я добавила: – Мне бы хотелось сразу заказать себе в номер простенький салат из огурцов, помидоров и зелени, йогурт и хлеба из отрубей. А еще большой стакан свежевыжатого апельсинового сока, если это возможно.

Я произнесла заказ так быстро и уверенно, что он даже не успел возмутиться тем, что это вообще-то не его работа.

– Да, конечно, мисс Карен, я позвоню в ресторан и все им передам.

– Спасибо, – кратко поблагодарив его, я сразу направилась к лифту.

Любопытство портье по поводу визита ко мне полиции прошлой ночью так и осталось неудовлетворенным.

Перед лифтом стояла молодая пара с грудным младенцем. Я решила держаться чуть подальше – пусть они спокойно поднимутся наверх.

– Да заходите, – сказала девушка, – места на всех хватит.

– Не хочу вам мешать…

– Ну вы чего, – продолжила настаивать молодая мать, – проходите уже.

– Спасибо, – только и оставалось сказать мне и втиснуться в кабину.

Младенец сразу захватил все мое внимание. Он спал, его лицо было круглым, как полная луна, над глазами, прикрытыми веками с длинными черными ресницами, уже проступали красивой формы брови.

– Вам на какой этаж? – спросила девушка.

– Второй.

Она сразу же нажала на кнопку и пояснила:

– А мы тоже на втором живем.

И все же в ее голосе чувствовалось легкое стеснение. Я снова поглядела на ребенка.

– Какая прелесть. Девочка?

Молодой отец улыбнулся и гордо сказал:

– Нет, мальчик.

– Как зовут?

– Джеляледдин.

– Как досточтимого Мевляну, – поспешила объяснить девушка, – Мухаммед Джеляледдин.

Им было лестно мое внимание. Молодой отец повернулся в мою сторону, чтобы дать мне рассмотреть ребенка поближе. Затем добавил: