Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

оттолкнуться от возраста игроков, затеявших все… То, быть может, это началось еще в начале века. Даже не со сватовства германского кронпринца к Наташе. Даже не с Агрикова меча, не с появления на свет Лизы… И даже ещё раньше — с череды только медных соколиц в императорской семье. И медном соколе Дашкова. Дашков старше Миши. Кто тогда рискнул с золотым соколом для Миши? Только ли княгиня? Или сам отец, ведь незаконнорождённого не жалко. Мишку было не жалко — получится или нет. Получилось. «Не ночная кукушка все перекукует», а глупая влюбленная Софья Воронова просто вовремя под руку повернулась отцу и матери. И тогда на свет и появилась Лиза — с благословения отца поди. Он точно знал, не мог не знать — в Лизиных жилах была надежда на золотого сокола для Митеньки. Он родился уже после очередного ритуала на капище, даря Лизе дополнительные годы жизни. Все понимали, что кровь Рюриков выродилась. Все уже тогда искали новых претендентов на трон или способы усиления потомства. Митенька — тоже медный сокол от двух медных. А ждали? Серебряного? Но не случилось.

Убить Лизу на капище могла и мать, только печати всех четырех стихий легли бы на неё, а она всего лишь регент при цесаревиче. Митя должен быть убить Лизу сам, чтобы получить вожделенные четыре печати от стихий. Он должен был стать Золотым соколом, самым сильным в России. Только в отличие от Миши, Митя не был младенцем. Он не знал, что должен стать новой надеждой на престоле. Ему важнее была семья и жизнь Лизы. Он нарушил все планы. Пальцы Лизы скользнули по фотографии: а вот эта неизвестная девочка нарушить планы власть имущих не смогла.

Катя не удержалась:

— Кто это? Наталья найдена. Мария точно мертва — там проводили кучу экспертиз после твоего «воскрешения»… Анна и Елена? Им было семь лет.

Лиза сказала то, что говорить не хотелось — слишком больно:

— Возможно, Анна или Елена тоже попали в Идольмень живыми.

Она помнила гигантскую черную волну, от которой было не сбежать. Это была стихия в чистом виде. Могла вода, как Огнь, заранее позаботиться о себе, овладевая живой водой в виде Наташи и младших княжон?

— Но тогда… — Катя осеклась. Лиза заставила себя сказать:

— Её кровью вспоили водного змея, только её крови не хватило — он выпил её до дна, делая русалкой.

Вот почему Наташа запрещала Алексею спасать её и его кровью вспаивать водного змея. Она думала, что это всегда заканчивается смертью. Она не думала, что в тринадцатилетней девочке крови меньше, чем в здоровом мужике. Она думала, что Калина умрет, как умерла Анна или Елена. Леший же… Он слышал лишь то, что вода сама хотела ему сказать. Он мог перепутать Наташу и младшую княжну.

Лиза сложила все фотографии обратно в папки и, решившись, приказала кромежу:

— Папку с Наташей — Калине. Остальные забрать в Опричнину.

Калину фотографии вместо самой Наташи не утешат, но хоть память о ней останется. Понять бы еще, где Наташа сейчас и где младшая княжна…

Папка, вместе с блокнотом Перовского, где он делал набросок Лизы, исчезла в кромеже с тихим:

— Я отнесу Калине. Ему это важно.

Как же все… нелепо! И глупо. Все эти дурацкие законы и правила. Наташа и Алексей могли бы быть прекрасной парой, а вместо этого между ними только сожаления о неслучившемся. Между ней и Сашей так не будет. Она никому не позволит разрушить их счастье.

В гостиную с чашками в руках, без подноса, зашел Перовский, неуклюже протянув чай Лизе:

— Вот, ваш чай, ваше императорское высочество.

Катя снова поморщилась, но тоже приняла чашку из его рук.

Перовский замер перед Лизой и явно не знал куда себя деть. Руки его ходили ходуном — он заметил, как исчезли с его рабочего стола все папки с фотографиями русалок. Их все надо проверить — вдруг на дне Идольменя был еще кто-то живой.

— Вы говорили, что одно время дружили с Шульцем… — задумчиво помешивая ложечкой чай, спросила Лиза. Она же не только из-за фотографий Наташи сюда пришла и не только из-за заказчика картины.

Перовский резко выдохнул — Лизу обдало перегаром, вызывая легкую тошноту:

— Опять он…

Катя снова грозно кашлянула, напоминая, что он ведет себя неправильно. Перовский замер, опомнился, и поправился:

— Что конкретно вас интересует?

Лиза начала по порядку — может, Саша это и уже спрашивал, но она-то нет:

— Когда он прибыл в «Змеев дол»?

— Точно не скажу — где-то в начале июня.

— Вы видели его фургон?

Очень важно знать, когда именно Шульц избавился от рисунка русалки на фургоне. Если он ехал искать в Идольмене княжон, то закрасить рисунок должен был до приезда в «Змеев дол». Если все было так, как он рассказывал, то рисунок закрашивали уже тут.

— Конечно.

Вот оно! Лиза сделала глоток чая и поморщилась — он был необычайно крепкий и горький, не спасал даже сахар.

— Вы видели на фургоне рисунок русалки? Морской русалки. С хвостом. — Ей пришла в голову иная мысль: — Или, быть может, он просил вас закрасить рисунок? Сделать новую надпись?

Перовский оскорбился:

— Вот надпись меня не просили сделать точно. Я уже давно не зарабатываю деньги вывесками или еще чем-то подобным. Про русалку не скажу — я видел маггрузовик не в первый день заезда. Когда я столкнулся первый раз с Шульцем, рисунка с морской русалкой на фургоне не было. Если вам нужно точно — спросите управля… А, простите, он уже уехал. Спросите Ефимова — это местный сторож, только он с сыном Егоркой тут и остался. Только дело такое… Ефимов раньше вечера не проспится. Пьянь, как все вокруг.

Катя чуть чаем не подавилась на этих словах.

— …Может, Егорка вам что расскажет — он смышленый мальчишка, все замечает, все обо всех знает. — Перовский подумал и выдал здравую мысль: — Знаете, если на грузовике была бы изображена русалка, даже пару дней по приезду, то что-то мне подсказывает, местное общество бы вовсю обсуждало такое, причем не один день. Но я ничего о хвостатых русалках не слышал. Даже когда синяя чешуя, так заинтересовавшая вас, стала попадаться в поселке, о русалках никто не вспомнил, а это было бы неизбежно, если бы у Шульца была морская русалка в зверинце.

Лиза кивнула и снова продолжила расспрашивать о Шульце:

— Вы видели гостей Шульца или что-то слышали о них? К нему не приезжал какой-нибудь маг или еще кто-то… Кто-то подозрительный?