Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

На ходу поправив узел темно-зеленого галстука, Адам быстро проверил входящие сообщения в телефоне. Но, как только увидел, кто дожидается его у дверей, остановился на несколько секунд, резко выдохнув: «Да вы издеваетесь».

Гордая осанка, шлейф нишевого парфюма и ни с чем не сравнимый вид полного доминирования над всем и вся – да это же чертов Дэниел Розенберг собственной персоной. Либо это какой-то розыгрыш, либо очень хреновый поворот вчерашней истории.

Заметив Адама, Дэн расцвел в еще более самодовольной усмешке и махнул ему, привлекая дополнительное внимание, словно одного его присутствия было недостаточно.

– Агент Миддлтон!

Прекрасно. Теперь еще и это.

«Чтоб тебя».

Адам нехотя направился к репортеру. Неужели тот все-таки узнал о том, что произошло вчера ночью, и приехал закатить концерт у всех на глазах? От этого павлина можно ожидать вещей и похуже.

Вот только между Адамом и Билли ничего не было, а этот самоназванный Пэрри Уайт[285] пусть вообще скажет спасибо, что его невеста вернулась домой в целости и сохранности. А если он приехал по какому-то конкретному делу или расследованию, то Миддлтон не уполномочен с ним разговаривать.

Ощущение вылитого ведра ледяной воды на голову усиливалось с каждым новым шагом – казалось, будто вода все льется и льется, а лед больно бьет Адама по голове, и этому нет ни конца, ни края.

– Мистер Розенберг, мне сказали, вы хотели меня видеть.

– Все верно, агент Миддлтон. – Дэн расплылся в белозубой улыбке.

Даже без приветственного рукопожатия Адам не мог не заметить помолвочное кольцо на его пальце. Странно, что на нем нет бриллианта размером с кокос, свет которого будет виден из другой галактики. Хотя с Розенбергом непросто конкурировать: в лучах его самолюбования затеряется и островной маяк. Но куда любопытнее, что у Билли такого же кольца Адам не заметил: ни вчера, что можно объяснить работой под прикрытием, ни во время допроса по той же вероятной причине, ни при их первой встрече в Остине. Или она снимает кольцо, когда выезжает на каждое дело? Что ж, в этом есть своя логика. Неприятная, но все же понятная.

Несмотря на разворачивающиеся внутри военные действия, внешне Миддлтон выглядел абсолютно спокойным: профессиональный опыт приучил его вести разговор исключительно в деловом стиле, и не важно, с каким собеседником.

– Так какое важное дело привело вас с утра пораньше в здание ФБР? – поинтересовался Адам. – И в частности ко мне?

– Уверен, – Розенберг по-прежнему исходил самолюбованием, – вы догадываетесь, почему я здесь.

Для убедительности Дэн приподнял брови и крайне многозначительно посмотрел на Адама. Но тот остался невозмутимым: если мистер журналист хочет поиграть в шоу «Интуиция», ему придется делать это в гордом одиночестве.

В некотором смысле его способность добывать из людей информацию и усердие заслуживали уважения, и при другом раскладе Розенберг мог бы стать неплохим оппонентом в словесной баталии. Но Адам не испытывал никакого желания принимать участие в спорах – особенно с этим человеком и тем более сейчас.

– Мистер Розенберг, если вы не сообщите цель своего визита, я буду вынужден оставить вас. Дела не ждут.

– Бросьте, агент Миддлтон, вам все прекрасно известно, – прищурился Дэн. – До меня дошла очень интересная информация, и я уверен, что с вашей стороны неправильно держать ее в тайне. То, что вы делаете, нечестно по отношению к другим.

«Да что ты говоришь!» – хмыкнул про себя Адам, но промолчал. Наверное, он поспешил с выводами об уважении к методам репортера.

Еще несколько секунд Розенберг сверлил Миддлтона изучающим взглядом, словно тот был объектом его исследования на маленьком стеклышке лабораторного микроскопа. И неожиданно вокруг стало очень тихо, как перед надвигающейся бурей, которая могла разразиться при любом неосторожном слове.

Адам, например, помимо логичных доводов и контраргументов мог выдать и неуместное: «Где тебя носило прошлой ночью, когда Билли нуждалась в помощи и была вынуждена звонить мне?!». И это было бы его большой ошибкой.

Но, как ни странно, первым уступил Дэн:

– Убийство на съемной квартире в Остине, – уточнил он, когда ему наскучило играть в обстрел намеками и угрозами. – Двойное, если не ошибаюсь. Крайне жестокое. Говорят, крови было о-очень много.

Так он здесь из-за убийства? В ту же секунду Адаму захотелось рассмеяться от очередной абсурдной ситуации, которую он понял совершенно иначе, или выдохнуть с облегчением, заявив: «Так ты не о Билли пришел поговорить? А я-то думал».

Но затем секундная легкость сменилась откровенным недовольством. Во-первых, этот выпендрежник, похоже, вообще ничего не знает о вчерашней миссии по спасению Билли, иначе первым же делом попытался бы выяснить, какого, собственно, черта произошло? Во-вторых – и в-главных – Розенберг снова решил влезть своим длинным носом в работу ФБР, чтобы заняться любимым делом: пихать палки в чужие колеса. Но теперь речь шла об одном из самых сложных расследований в практике Адама и его коллег. Только надоедливого репортера здесь и не хватало для полной радости. А в-третьих… Можно ли считать совпадением появление Розенберга, чья невеста также задействована в истории с убийством в Остине? Но Адам вновь промолчал.

– Кто стал жертвой и есть ли у вас подозреваемые? – не унимался Дэн. В такие моменты у него всегда был наготове диктофон, спрятанный в нагрудном кармане пиджака. – Все-таки случай не самый… обычный. Люди должны знать, чего и, если точнее, кого им опасаться. Что вы можете сказать по этому поводу?

Откуда он узнал об этом? От Билли? Сомнительно. Иначе сейчас выкрикивал бы имя Андерсона, как рождественский слоган, и грозился бы отдать все в печать, если ему не предоставят полную информацию о случившемся.

Интуиция подсказывала, что Розенберг не в курсе подробностей расследования и самых главных деталей. Слухи и сплетни – все, чем он располагает, и поэтому сейчас стоит здесь и сотрясает воздух пустыми наездами и обобщенными фразами. А это наводит на определенные вопросы.

Неужели Билли не рассказывает жениху о своей работе? Или рассказывает, но не все? Но как можно скрывать такое от человека, с которым собираешься связать свою жизнь?

Вряд ли Адам когда-нибудь поймет эту логику. Однако, с другой стороны, кто он такой, чтобы разбираться в природе отношений Билли Сэлинджер и Дэна Розенберга? Нет, его это точно не касается. Сейчас главное – выпроводить лощеного выскочку обратно в его редакцию.

– О чем вы, мистер Розенберг? – поинтересовался Адам. – Детективов на ночь перечитали или опять захотелось побыть в центре внимания?

Дэн усмехнулся. Как предсказуемо. ФБР всегда выступает в одном и том же стиле, а его