Пассажир без возврата - Алексей Небоходов

чувствовалась глубина бездны. – Вырвали из жизни, из семьи, из памяти тех, кто знал его на Земле. Он перестал существовать, как перестают существовать все, кого забирает Лифтаскар.

Он посмотрел на свои ладони, словно удивляясь им.

– Это было двести лет назад, – заговорил он снова, и голос его стал тише, словно он слышал собственные воспоминания яснее, чем происходящее здесь и сейчас. – Я был человеком. Обычным, ничем не примечательным. Жил в Петербурге, занимался торговлей. У меня была жена.

Виталий не ответил, но уловил, как меняется интонация демона.

– Мы были счастливы. Нас было двое, и этого было достаточно. Мы строили планы, говорили о будущем, о том, сколько у нас будет детей. Тогда я не знал, что будущее принадлежит не нам.

Он медленно провёл языком по губам, будто ощущая их в первый раз за два века.

– Это случилось в одну из зимних ночей. Я шёл по набережной, возвращаясь из трактира, когда рядом со мной остановился экипаж. Дорогой, с тёмными шторами. Мне показалось, что внутри кто—то знакомый, потому что раздался голос, и он назвал моё имя.

Миркан опустил взгляд.

– Женский голос. Я не помню её лица, но я помню её глаза. Чёрные, без дна. Она улыбалась, приглашая войти, и я вошёл. Тогда мне казалось, что в этом нет ничего странного, что всё происходит так, как должно происходить.

Он усмехнулся, но в этой усмешке было больше боли, чем веселья.

– Я сел напротив неё. Она что—то говорила – ласково, вкрадчиво. Её голос был таким… он звал меня туда, где меня не должно было быть.

Миркан поднял взгляд, прямо в глаза Виталию.

– И я провалился. Меня не стало. Я не умер, но исчез. Мир, который я знал, перестал существовать, и я оказался в другом месте. В городе, которого нет на картах.

Виталий молча слушал.

– Лифтаскар.

Имя прозвучало глухо, как удар по камню.

– Они сделали меня одним из них. Стирали память, ломали тело, подчиняли волю. Я перестал быть собой, стал тем, чем они хотели меня видеть. Я убивал. Я наслаждался этим.

Он на миг замолчал, но затем заговорил снова, уже медленнее.

– Я был монстром. Точно таким же, как они. Но однажды… – в глазах его мелькнул отблеск. – Однажды я вспомнил.

Миркан выдохнул, глубоко и тяжело, как будто именно этот момент был важнее всего, что он сказал до этого.

– Это было больнее, чем все пытки, через которые они провели меня. Вдруг, без предупреждения, перед глазами вспыхнула жена. Я услышал её голос, вспомнил, как она смеялась, как касалась моей руки. Это был миг, но он перевернул всё.

Он сжал кулаки.

– Я увидел Лифтаскар таким, какой он есть. Город без души, место, где ты вечность находишься в порочном круге, не понимая, что давно уже не живёшь, – затем поднял взгляд, и теперь в нём виделось нечто другое: – Я понял, что либо я стану их врагом, либо останусь одним из них навсегда.

Виталий чуть напрягся, ожидая продолжения. И оно не заставило себя ждать.

– Тогда я начал мстить. Я уничтожаю их, разрушаю всё, что связывает Лифтаскар с Землёй. Они боятся меня. Потому что я – их единственный сбой.

Его голос снова стал тихим, но в нём звучала ярость.

– Ты думаешь, я твой враг, Виталий Дмитриевич? Нет. Я ваш единственный шанс уничтожить Лифтаскар, – он сделал шаг вперёд, и теперь между ними не было расстояния: – Я не враг. Я мститель.

Он на мгновение замолчал, затем его губы дрогнули в едва заметной усмешке, в которой не было радости. Это был взгляд человека, который когда—то подчинился тьме, а потом решил её уничтожить.

– Ты хочешь знать, как я убил её? – его голос стал ниже, словно тени прошлого вновь окружили его. – Как я нашёл ту, кому сам когда—то помог стать владычицей?

Он провёл ладонью по своему лицу, будто стряхивая пыль веков, и начал говорить. С каждым словом его голос приобретал больше глубины, как будто он снова проживал тот день.

– Когда я служил им, я похитил её, привёл в Лифтаскар, сделал всё, чтобы она заняла своё место среди владычиц. Она была такой же, как я когда—то – испуганной, потерянной, но жаждущей жизни. И я тогда верил, что исполняю высшую волю.

Миркан сжал пальцы в кулак.

– Она быстро привыкла. Они всегда привыкают. Вскоре её имя уже произносили с трепетом, её тело наполнялось той силой, которую давал этот адский мир. Она больше не принадлежала себе, как и я когда—то. Но разница в том, что я осознал это слишком поздно.

Его зрачки вспыхнули багровым огнём, когда он продолжил.

– Я убил её во время праздника совокупления, – голос Миркана звучал ровно, но в нём сквозила тяжесть воспоминаний. – В ту ночь она отдалась своим подданным и рабам, как это делала каждая владычица. Они возносили её, как божество, окружая со всех сторон. В этот момент она была на пике своей силы… и на пике своей уязвимости.

Её тело переливалось от избытка энергии, она купалась в потоках наслаждения, разлитых по её дворцу. Казалось, что Лифтаскар пел вместе с ней, сотрясаясь в агонии бесконечного культа плоти. Но именно тогда я ударил. На глазах у всех.

Они не сразу поняли, что произошло. Те, кто находился рядом, ещё несколько мгновений продолжали свои безумные ритуалы, не осознавая, что их владычица уже мертва. Я использовал артефакт, древний и запретный, созданный для того, чтобы разрывать связь демониц с их миром.

Когда я направил его силу на неё, тело начало дрожать, будто осознавая неизбежное. Её кожа покрылась трещинами, из которых вырывался багровый свет, а её крик заглушил даже дикий экстаз её подданных. Энергия, которой она питалась, больше не удерживала её плоть. Она рассыпалась в вихре огненных искр, оставив после себя лишь тёмный след в воздухе. В тот момент я впервые увидел страх в глазах демонов. Они поняли, что я – их конец. В тот момент я впервые увидел страх в глазах демонов. Они поняли, что я – их конец.

Его губы дрогнули, но он не дал эмоциям взять верх.

– Я уничтожил её не ради мести. А ради свободы. Потому что только её смерть могла разорвать одну из нитей, связывающих Лифтаскар с Землёй.

Миркан поднял взгляд на Виталия.

– Так я начал свою войну.

И тот вдруг понял, что в этом демоне действительно больше человеческого, чем ожидалось.

В комнате повисла напряжённая тишина. Только слабый гул далёкого города за окнами напоминал, что