Пассажир без возврата - Алексей Небоходов

Лиза попыталась дёрнуться, освободиться, оттолкнуть его, но силы её оставили. Тело предало её, подчиняясь чужой воле. Она чувствовала, как её затягивает внутрь, как пространство вокруг сжимается, закручиваясь в плотную воронку, будто весь мир был всего лишь оболочкой, которая теперь трескалась, рассыпаясь в ничто.

Последнее, что она увидела, прежде чем всё исчезло, – это его взгляд. Эти чёрные, бездонные провалы, в которых отражалась вечность.

Мир рухнул. Лиза Климова падала в темноту.

Глава 23

Внезапно её сознание всплыло обратно, будто пробиралось сквозь вязкую, смолистую пелену, где не существовало ни времени, ни пространства. Первое, что она почувствовала – странную и неестественную лёгкость, будто её тело больше не имело привычного веса. Её не тянуло вниз, не удерживало на поверхности, не давало чёткого понимания, где именно она находится.

Она лежала, но не ощущала под собой твёрдой опоры. Пространство под ней было мягким, податливым, как если бы её удерживало нечто живое, принимающее форму под её телом. Её руки медленно двинулись в сторону, пальцы коснулись гладкой поверхности – не ткани, не камня, а чего—то тёплого, будто пульсирующего в такт её дыханию.

Девушка разомкнула веки, но привычного проблеска света не было. Мир вокруг окутывала красноватая дымка, и в этом полусвете всё казалось зыбким, нестабильным. Потолок над ней уходил в бесконечную тень, мерцающую алыми отблесками, как если бы неведомые огни скрывались в темноте, вспыхивая и исчезая. Стены, если их вообще можно было так назвать, тоже не имели чётких очертаний – они то проявлялись, обретая текстуру изогнутых, органических линий, то снова становились размытыми, почти иллюзорными.

Лиза медленно вдохнула, и её грудь наполнила сладковатая тяжесть. Воздух был густым, тёплым, в нём витало что—то пряное, вязкое, вызывающее странное головокружение. Этот запах был чем—то между ароматом засахаренных лепестков и тонким металлическим привкусом крови. Он проникал глубже, не просто наполняя лёгкие, а становясь частью неё, растекаясь по венам, впитываясь в кожу.

Мурашки пробежали по телу, но не от холода – его здесь не существовало. Было только это плотное, пронизывающее ощущение чуждого присутствия, скрытой, неведомой силы, которая уже взяла её в свои руки.

Лиза попыталась пошевелиться, но мышцы откликнулись с ленивой, тягучей неохотой, словно тело всё ещё не до конца принадлежало ей. Внутри что—то изменилось – нечто исчезло, оставив зияющую пустоту, но взамен появилось другое, незнакомое. Оно не вызывало страха, но наполняло ощущением странной завершённости, как будто кто—то вложил в неё то, чего она сама не могла осознать.

Она лежала, ощущая, как в этом новом мире её тело становится частью чего—то большего. И с каждой секундой это новое состояние поглощало её всё сильнее.

Лиза медленно приподнялась, ощущая, как в теле растекается слабость, напоминающая остаточное эхо пережитого экстаза. Пространство вокруг дышало. Оно не было статичным – стены мерцали, алые отблески скользили по их поверхности, словно отражения далёкого, неведомого пламени. Воздух наполнял лёгкие пряным, густым ароматом, в котором смешивались тёмный мед, раскалённый металл и что—то неопределённое, но неуловимо соблазнительное.

Она чувствовала себя странно – тело казалось легче, чем обычно, но внутри присутствовало что—то новое, необъяснимое, перекраивающее её изнутри. Она ещё не могла понять, что именно изменилось, но знала: уже ничего не будет прежним.

Затем она увидела их.

Две фигуры, возникшие у её ложа – высокие, величественные, но одновременно грациозные, наполненные текучей, органической плавностью. Их силуэты были очерчены мягким свечением, и это делало их ещё более нереальными, чем всё окружающее. Глаза светились, подобно двум полным лунам, излучая мягкий, но гипнотический свет, от которого у Лизы перехватило дыхание.

Они не двигались, но их присутствие заполнило пространство, превратилось в ощутимую волну, прошедшую по её коже, заставившую мельчайшие волоски подняться в лёгком электрическом трепете. Одна из демониц склонилась ближе, так, что её взгляд оказался на одном уровне с Лизиным. Это был не просто взгляд – он вбирал в себя, притягивал, гипнотизировал, будто в её глазах было отражение всего, что когда—либо скрывалось в самых тёмных уголках желания.

Лиза не могла отвести взгляд, не могла даже пошевелиться. Голос демоницы раздался мягко, проникновенно, почти ласково:

– Твоя кровь пульсирует в этом мире.

Лиза почувствовала это. Жар, который был внутри неё, вдруг отозвался, разлился по венам, согрел пальцы, бёдра, грудь. Её тело дрогнуло, но это был не страх. Это было… признание.

Вторая демоница склонилась ближе. Их лица были бледными, идеальными, словно высеченными из мягкого перламутра, но эта безупречность не выглядела холодной. Напротив, в их чертах было что—то живое, пульсирующее, притягательное.

– Ты была рождена для Лифтаскара.

Эти слова не прозвучали как приговор. Они не были ни пророчеством, ни обещанием. Это было утверждение – спокойное, неоспоримое, непреложное, словно сама структура этого мира уже приняла её, вплела в себя, превратила в его часть.

Лиза сглотнула, но голос не желал подниматься к губам.

Демоницы приблизились ещё ближе, их ладони, прохладные, гладкие, скользнули по её плечам, провели по ключицам, оставляя за собой ощущение электрического разряда. Их прикосновения были лёгкими, почти воздушными, но в них ощущалась сила – власть, притяжение, энергия, с которой Лиза ещё не сталкивалась.

– Теперь ты станешь его королевой.

Эти слова прошли сквозь неё, растворились в её крови, растеклись сладким, медовым осознанием, от которого её сердце сделало лишний удар.

Что—то внутри отзывалось восторгом, наслаждением, признанием себя частью чего—то огромного, великого, притягательного.

Но в самой глубине сознания что—то ещё пыталось сопротивляться.

Лиза смотрела на них, не отводя взгляда, не в силах осознать, как можно одновременно чувствовать восторг и тревогу, желание и опасность, лёгкость и тяжесть. Они были перед ней, возвышаясь над её ложем, и их присутствие заполняло всё пространство.

Первая демоница стояла ближе, её фигура была высокой, статной, с плавными линиями тела, подчёркнутыми облегающим шёлковым одеянием, цвета которого невозможно было определить – он переливался на свету, словно чёрный жемчуг, то затухая, то разгораясь. Длинные рукава ниспадали с её рук, но ткань, казавшаяся почти живой, подчёркивала изгибы, а не скрывала их. Гладкая кожа отливала серебром, её черты были утончёнными, хищными – высокие скулы, слегка заострённый подбородок, тонкие губы, окрашенные глубоким бордовым оттенком. Светящиеся глаза выглядели нечеловечески – слишком большими, слишком глубокими, в них вспыхивали багряные искры, растворяющиеся в лунном серебре. Волосы падали тёмной волной, струясь по плечам, но движения её головы не колебали этих мягких прядей, будто они подчинялись другой силе.

Вторая демоница была ниже, но от этого не казалась менее