Врата тайны - Ахмет Умит

всякий раз, когда они начинали свой теологический диспут, маленькая я оказывалась рядом с ними. Разве это не могло на меня повлиять? Пусть даже повлияло, но до поездки в Конью я никогда не углублялась в размышления о религии. Ладно, хватит об этом думать. Но было бы неплохо поговорить с мамой о моем лунатизме. Я где-то читала, что лунатики наутро совершенно не помнят, что с ними происходило ночью. Тем не менее я очень хорошо помнила все, что случилось на кладбище, однако вполне могла перепутать сон с явью. Вот и как мне теперь относиться к моим странным воспоминаниям?

Прямо у самой входной калитки мое внимание привлекло довольно большое захоронение, обнесенное железным забором. На табличке рядом с ним была выведена надпись, которая повергла меня в шок: «Прочти Фатиху за трех усопших молодых людей, пришедших из Хоросана, чтобы лицезреть Мевляну». То есть переживания минувшей ночи оказались правдой?! Я что, действительно видела трех юношей из Хоросана, чьи тела переплелись воедино, подобно трем сросшимся стволам деревьев? Нет, дорогая, все это только истории Меннана, которые отчего-то тебе хорошо запомнились. Из будки у выхода выскочил заспанный охранник и с удивлением уставился на меня. Я ускорила шаг и, не дав ему возможности задать мне какой-то вопрос, вышла из пространства тысячелетнего кладбища на обычную улицу.

Любопытный портье в лобби уже не спал, он вперил в меня полный подозрения взгляд. Я, не обращая на него внимания, хотела пройти мимо, но он со своей всегдашней деловитостью уже успел броситься мне наперерез.

– Доброе утро, мисс Карен. А вы ранехонько встали этим утром. Я даже не видел, как вы вышли из отеля.

– Не видели, потому что спать не надо на рабочем месте.

Он нахмурился, я ввела его в замешательство.

– Спать?

– Да, при этом сладко похрапывая, – я отошла подальше и обернулась: – Будьте осторожны, ваш шеф не обрадуется, обнаружив вас в таком виде.

Не дожидаясь ответа, я нажала кнопку вызова лифта. Хоть я и не видела этого своими глазами, уверена, что еще минут пять он провел, грустно смотря мне вслед.

Зайдя в комнату, я сразу отправилась в душ и сменила одежду. Потом бросилась на кровать и некоторое время просто проспала. Когда я вновь проснулась, было около девяти. Внизу уже подавали завтрак, но я совершенно не хотела есть. Мама, должно быть, тоже уже проснулась. Последние лет десять она очень рано встает. Я достала телефон и набрала ее номер. Прошло два гудка, но она не брала трубку. Еще не проснулась? Я ждала. В конце концов в трубке зазвучал голос автоответчика. Я ненавидела разговаривать с этим прибором, к тому же начала волноваться за маму. Если она забыла телефон дома, то значит, мне до самого вечера с ней не связаться. Я решилась все же оставить ей голосовое сообщение, чтобы она перезвонила мне сразу, как его услышит: «Привет, мамуль. Набери меня, как придешь. Целую!»

Куда она могла уйти в такую рань? Может быть, поливает цветы в саду. Может быть, носится с плакатом на шествии против загрязнения Темзы или вместе с протестующими перекрывает своим телом дорогу на акции за спасение тюленей. Откуда мне знать, она может быть где угодно. Ей все никак не удается наконец-то взяться за ум. Постоянно живет на грани. А я постоянно за нее волнуюсь.

Я разнервничалась и стала ходить по комнате. Мой взгляд упал на ноутбук. Точно! Мне же так и не удалось поговорить с Саймоном минувшим вечером. Сейчас звонить еще рано, мой начальник все же не настолько стар, чтобы, как моя мама, довольствоваться несколькими часами сна. Лучше будет, если я напишу ему на электронную почту письмо. Я включила компьютер и быстренько, в несколько абзацев набросала ему все, что поленилась писать вчера. И, конечно, не забыла напомнить про паспорт.

Когда я уже собиралась выключать ноутбук, в голове неожиданно прозвенел звоночек: мне стоило бы почитать в интернете что-то связанное со смертью Кимьи. Я зашла в один из поисковиков. Как называлась та книга, о которой говорил Меннан? Ладно, сначала я решила поискать информацию о Руми на англоязычных сайтах. Поиск выдал целый список из десятков разных книг. Сначала были отображены книги самого Руми: «Маснави», «Великий диван», «В нем то, что в нем», «Семь собраний» и «Мактубат». За ними шел «Памфлет» некоего Феридуна Ахмета Сипехсалара, потом книги Султана Веледа: «Велед-наме», «Рибаб-наме», «Книга познания». На следующей же позиции стоял тот трактат, о котором говорил Меннан, – «Сказания мудрых» Ахмета Эфляки. На сайте был полный текст этого труда, который, к сожалению, состоял из тысячи страниц. Я решила воспользоваться поиском, чтобы найти в нем все связанное с Шамсом и Кимьей. И если дервиш упоминался в произведении сотни раз, то какая-то информация о бедной девушке имелась лишь в трех главках. Все они были написаны в первую очередь, чтобы рассказать о характере Шамса через призму его связи с Кимьей. Я заглянула в первую из главок: там рассказывалось о том, как Шамс покинул город после смерти жены. Во второй рассказывалось, что однажды Бог явился Шамсу в виде Кимьи. Это было очень интересно: то был яркий пример тесной связи между дервишем и Божеством. Но меня больше всего заинтересовала третья главка. Она звучала так: «Супруга Шамседдина, Кимья-хатун, была девушкой красивой и порядочной. Однажды женщины, не испросив позволения у Шамса, взяли с собой Кимью-хатун и бабушку Султана Веледа и отправились гулять по садам. Шамседдин вернулся домой и не нашел своей супруги. Ему сказали, что ее и бабушку Султана Веледа забрали с собой женщины на прогулку. Шамседдин ужасно разгневался. Когда Кимья-хатун пришла обратно, она тут же стала задыхаться и быстро опала как сухая листва. Проведя три дня в страшных мучениях, она покинула этот мир».

Написанное подтверждало слова Шамса. То есть все, что я видела во сне, не было правдой? Если вглядеться, между двумя историями было не так уж много различий. Если во сне Шамс убил ее собственными руками, то в книге Эфляки – своим гневом. Суть одна и та же – гнев дервиша явился причиной смерти жены, которая его не послушалась. Странно другое: почему такой добрый и полный любви человек, как Мевляна, решился выдать восемнадцатилетнюю девочку за шестидесятилетнего старика? И как он смог смолчать, обнаружив, что она умерла? Мой отец, Иззет-эфенди и Меннан дали бы на мой вопрос одинаковый ответ – из-за любви. Я вспомнила историю, которую рассказывал Шамс, вспомнила слова, которые сказал самец