Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

с потрясающим душем. Я представляла, что наши совместные фотографии, сделанные в течение многих лет, скрутятся, растают и закипят, прежде чем встретятся с остальным земным имуществом в виде пепла в клубах черного дыма над домом.

Я больше не хочу сжечь дом. Хочу лишь забрать свое. Я говорю остальным, что это займет всего несколько минут. Сначала я набираю код на гаражных воротах.

Моя огромная, очень дорогая коллекция инструментов лежит в том же углу, где я ее оставила. Всем известно, что Рид даже лампочку не способен поменять. Он решил оставить инструменты себе, но они мои. Видя, как я ковыляю с ящиком для инструментов, Барри открывает багажник помогает мне их закинуть. Я поднимаю палец, показывая, что долго не задержусь, иду к боковой двери, где в горшке с кактусом спрятан запасной ключ, и вхожу в дом.

Многое здесь осталось прежним. Купленные на ярмарках картины висят на тех же местах, в кухонной раковине стоят грязные тарелки, которые выбирала я, на диван накинуто покрывало, сшитое моей мамой. Я уехала очень быстро и мало что взяла с собой. Он сделал так, что я не смогла вернуться. Резко стягиваю с дивана покрывало и накидываю его на плечи.

Затем поднимаюсь наверх и нерешительно открываю дверь спальни. Кровать еще застелена шелковым постельным бельем, купленным мною в «Нордстроме», по бокам наволочек вышиты крошечные птички. Кровать и тумбочки, которые мы покупали вместе (красное дерево, неподвластное времени) стоят на тех же местах. Даже бо`льшая часть фотографий в рамках на комодах все та же, только изображения со мной сменились на снимки Кимми. Когда я открываю шкаф, там висит ее одежда, и я подумываю взять в гараже краску и разбрызгать ее по всей комнате в духе Джексона Поллока. Но не делаю этого.

Я сажусь на кровать. У меня такое чувство, будто кто-то умер. Между лопатками ощущение пустоты – так бывает, когда поскальзываешься на лестнице или откидываешься на спинку стула. Или падаешь. Я ложусь на кровать. Позволяю себе лечь только на мгновение, хотя это почти невыносимо.

В другом конце комнаты я вижу несколько коробок с подгузниками и детский мобиль с маленькими лунами и звездами, и все подтверждается. Дом, в котором должны были расти мои дети, теперь принадлежит кому-то другому, а у меня никого нет. Внезапно я больше не хочу отсюда ничего брать, кроме своего покрывала. Оцепенело выхожу на улицу, зная, что была здесь в последний раз. Пора прощаться.

Я направляюсь к припаркованному на обочине минивэну и тут вижу свой огородик с пряными травами. Глупо так заводиться из-за растений, но они мои. В почву воткнута палочка от мороженого с надписью «Супершалфей» и «Красавец-розмарин». Я любила заниматься садоводством, и мы решили, что посадим эти растения, будем ухаживать за ними, придумаем им смешные имена… для наших детей. Чтобы они увлеклись садоводством и кулинарией, как и я. Рид подарил мне эти растения после особенно тяжелой потери, последнего выкидыша. Это был милый жест надежды, и посмотрите на них сейчас… они умирают.

По моему лицу сами собой текут слезы, я падаю на колени и начинаю вырывать растения из земли. Я рыдаю, копаясь в земле, и пытаюсь собрать все, но вижу в темноте красную вспышку и слышу предупреждающие крики девушек из фургона.

На обочине останавливается полицейская машина. Уверена, полицию вызвал кто-то из чересчур любопытных соседей, увидев меня. Но я не останавливаюсь. Продолжаю выкапывать травы, стараясь не повредить драгоценные корни. И плачу. Не могу перестать плакать.

– Мисс Эббот, – говорит полицейский, причем по-доброму, хотя, вероятно, лишь потому, что перед ним человек с ментальными проблемами.

– Это мое, – огрызаюсь я, не поднимая головы.

Я решительно настроена не потерять хотя бы эти растения.

– Простите, мэм. Нам сообщили, что вы напали на кого-то в «Эльдорадо». На глазах десятка свидетелей, так что, боюсь, вам придется пройти со мной.

Я не сопротивляюсь. И ничего больше не говорю. Признаю поражение, я совершенно выдохлась. На моих запястьях защелкиваются наручники, впиваясь холодом металла.

– Не волнуйся, мы тебя вытащим! – кричит из окна минивэна Джеки, когда меня ведут к полицейской машине.

Я арестована и еду в тюрьму, а не обратно в «Платаны», где меня ждет Каллум. И я должна сделать немыслимое.

17

Анна

На следующее утро я просыпаюсь от тихого стука в дверь. Открыв ее, я с удивлением вижу Розу с малышом на бедре, на ее лбу уже выступила испарина от немыслимой жары.

– Привет, Анна. Извини, что беспокою так рано.

– Ничего страшного… Что-то случилось?

– Ну, в общем, да. Дело в Касс. Она в тюрьме.

– Да? А… почему? Что стряслось?

– Она толкнула девушку на огромный торт, а потом вломилась в дом своего бывшего и повыдергивала из земли все растения, – говорит она, и я пытаюсь не рассмеяться, настолько нелепо это звучит.

– Да? Я… Мне жаль, – вот и все, что я способна произнести.

– Просто…

Роза делает паузу и бросает взгляд на площадку у бассейна, потом обратно на меня. Я вижу Джеки, обмахивающуюся веером, и Кристал, разговаривающую по телефону. Барри тоже там, держит в руках кофе из «Данкин донатс» и переминается с ноги на ногу.

– Залог – пятьсот долларов, а ни у кого из нас нет таких денег.

Наконец понимаю – она хочет, чтобы я внесла залог за Касс. За смеющуюся на картине Генри женщину, о которой я думала полночи. Теперь ситуация становится еще более абсурдной, но я хочу поговорить с Касс. А если она окажется запертой в моей машине, это наилучший вариант из возможных.

После беглого поиска в «Гугле» мне не составило труда найти информацию о Майре Медфорд, и я собиралась сегодня утром зайти к ней на работу. Судя по «Фейсбуку», она работает в «Молочной королеве» на Парковой, поэтому вчера вечером я позвонила и спросила, где Майра, и мне ответили, что ее не будет до завтрашнего утра. Бинго. Я застану ее и врасплох, и на людях, чтобы она не захлопнула дверь у меня перед носом, и получу от нее хоть какой-то ответ. Но Касс тоже в первых пунктах моего списка.

– Ты хочешь, чтобы я внесла за нее залог, – говорю я.

– Прости. Она тебе вернет. Просто… наверное, не сразу.

– Ничего страшного.

– Правда? – удивляется Роза.

– Да, просто расскажи, что и как, и я все сделаю.

Когда Роза поворачивается к своим подругам и поднимает вверх большой палец, они разражаются аплодисментами и радостными возгласами. Мне немного неловко, но я записываю детали и отправляюсь в окружную тюрьму Санта-Фе.

Пока я жду, когда Касс отпустят после оформления документов,