Шаг с крыши - Радий Петрович Погодин

— Молитесь, господин де Гик, — сказал гвардеец. — Вам эти заботы теперь ни к чему. Насчет вина мы примем к сведению.

— Вы правы, сударь, — мушкетер поклонился. — Жизнь человеческая в наше время не стоит ломаного гроша. И никому нет дела до нее, ни богу, ни, тем более, государю. Напротив даже — чем больше страха, тем легче управлять. Но вы ведь человек без вкуса, без воображения. Вы нас убьете на редкость некрасиво и бездарно.

— Убью и все тут, — сказал гвардеец. — Молитесь.

Как раз в этот критический момент отворилась дверь с улицы. В комнату вошел вооруженный до зубов мужчина. Плащ голубой и сапоги воловьей кожи в пыли. Он тотчас понял, что происходит, и тотчас выхватил из-за пояса два однозарядных пистолета.

— Господа, прошу извинить!

Гвардеец оглянулся.

— О черт!

— Боже праведный, я вижу Моруака! — Де Гик простер руки к пришельцу. — В таком случае, мы славно отделаем этих храбрецов.

— Да здравствуют мушкетеры! — завопил Витька, подняв шпагу над головой.

Гвардеец плюнул.

— Сам сатана помогает вам. — Он прицелился в Моруака, но мушкетер выстрелил первым. Гвардеец упал. Его пистолет с серебряной насечкой откатился в угол.

— Сейчас мы выпьем, — сказал Моруак, спокойно отряхивая перчаткой пыль с ботфортов. — Де Гик, кончайте с англичанином. Проткните его, мне не терпится обнять вас.

Англичанин возразил:

— Ноу, — сказал он. — Ноу. Я есть милорд. В ваша страна испытываю голод. Я пить и кушать — драться потом.

Служанка и девчонка снова вылезли из погреба нагруженные бутылками, колбасами и шпиком. Глаза англичанина закатились, он задрожал крупной голодной дрожью, всплеснул руками и повалился на ступени.

— Ах…

— Ах, ведьма! — закричал де Гик. — Опять бутылки из моего угла! Прекрасное вино, и оно было хорошо запрятано мерзавцем хозяином.

Служанка с бутылками поспешно юркнула в кухню. Девчонка упала перед Моруаком на колени.

— Спасите нас. Ваш друг, господин де Гик, нас совсем разорил. Он засел в погребе со своим слугой, выпил почти все и все почти съел.

Де Гик потупился.

— А что мне было делать, мой друг? Когда вы уехали, этот мошенник, ее отец, набросился на меня со своими слугами и гвардейцами, переодетыми в конюхов.

— Ему сказали, что вы опасный фальшивомонетчик, — заплакала девчонка.

— Ну да. Я его застрелил, прости, господи.

— Когда ж дадут нам выпивку?! — спросил англичанин, приподнявшись на локтях.

Моруак его успокоил.

— Сейчас, сейчас… Во сколько вы оцениваете лошадь де Гика? — спросил он у девчонки.

Витька нетерпеливо переминался с ноги на ногу, он жаждал действия. Перед ним стоял блистательный мушкетер — герой, мечта, в одежде, расшитой галунами. Витька уже готов был идти за ним в огонь и в воду. Но тут высунулась служанка из кухни, показала девчонке растопыренную пятерню. Девчонка оценила лошадь в пятьдесят пистолей.

— Положим, все восемьдесят, — сказал де Гик. А Моруак спросил девчонку таким голосом, от которого Витькино сердце заколотилось в восторге.

— Вам хватит, чтоб покрыть убытки, или нужна еще какая-нибудь мелочь?

Служанка в мгновение ока растопырила два пальца. И эта девчонка, эта сквалыга в чепчике, ничуть не покраснев, сказала:

— Еще бы пистолей двадцать.

Моруак достал замшевый кошелек, украшенный мелким жемчугом. Отсчитал двадцать золотых монет.

— Возьми его коня и это…

— Как, ты продал мою лошадь? А на чем я отправлюсь в поход? — воскликнул де Гик.

Моруак отошел к окну.

— Я привел тебе другую. Смотри, так и играет, так и ходит.

«А я-то! Ну, посмотри ж ты на меня!» — Витька все время норовил встать так, чтобы Моруак его непременно заметил.

Англичанин толкался тут же.

— Прекрасный конь. Английский лошадь.

— Принеси вина и приготовь нам комнаты, мы будем отдыхать, — приказал служанке де Гик, к лошадям он отнесся довольно равнодушно. — Ты что так смотришь? — спросил он Витьку. — Какие у тебя оторопелые глаза…

В Витькиных ушах кованой медью загрохотало небо, когда де Гик сказал Моруаку:

— Это мой юный друг. Он спас мне жизнь…

Голубое, золотое, серебряное, стальное, и кожаное, и страусиное, и фетровое закружилось перед Витькиными повлажневшими глазами. Витька подскочил к Моруаку, схватил его за руку и потряс.

— Здравствуйте, товарищ д'Артаньян.

— Ты храбрый мальчик. — Моруак потрепал Витьку по голове. — Но я не д'Артаньян. Я Моруак. А д'Артаньян?.. Я где-то слышал это имя.

Девчонка тут же сунулась, вся просияв.

— Он хочет записаться в мушкетеры.

— Да ну? — Моруак засмеялся. — А как насчет вина?

— Непьющий! — гаркнул Витька.

Девчонка взяла Витьку за руку и заявила тоненьким гордым голосом:

— Он будет сражаться за нашего короля.

Моруак схватился за бока.

— Прекрасно! Теперь наш король в безопасности.

— Я выпивать и кушать! — нервно завопил англичанин.

Моруак взял де Гика и англичанина под руки, и они трое поднялись по лестнице наверх. Служанка поспешила вслед за ними с подносом.

— У нас самое лучшее вино в округе, — похвастала она. — Пусть господин де Гик скажут.

— О да, — сказал де Гик.

Витька остался с девчонкой. Он поглядел на нее свысока, он, конечно, опять витал и парил, чувствуя необыкновенную легкость в теле и в мыслях. Девчонка казалась ему маленькой и беззащитной.

— Видала! Вот это люди — мушкетеры. Мои друзья. — Витька прошелся по комнате, выпятив живот. Споткнулся о лежавшего на полу гвардейца.

— Слышишь, он дышит.

— Это неважно, он скоро перестанет. А в вашем государстве, где вы жили, у вас есть знакомые девочки?

— Полно. Полкласса. И во дворе штук пять.

— И все красивые? Наверно, все принцессы.

— Кривляки, — сказал Витька. — Все с бантами. И все воображают… Правда, есть одна без банта, с челкой, Секретарева Анна. — Витька наклонился к гвардейцу, дотронулся до него осторожно. — Послушай, он умрет.

— Наверно, — сказала девчонка. — А кто эта Анука? Она ведь не сестра вам. Я догадалась. Она красивая?

Витька распрямился, на его лицо снова легла тень.

— Очень. Она такая. Она не бухается на колени и не плачет. Анука — дочь вождя. Нет, даже не вождя. Анука — дочь своего народа.

— У меня ведь, кроме слез, нету другой защиты, — сказала девчонка, оправляя платье и чепчик. — А я вам нравлюсь?

Витька посмотрел на нее искоса.

— Н-ничего, — сказал он.

Девчонка притенила глаза мохнатыми ресницами.

— Вы можете меня поцеловать. Я не обижусь.

Витька почувствовал, что снова залезает в свою покрасневшую тесную оболочку. И, чтобы не выглядеть перед девчонкой простаком, а это хуже нет для мушкетера, он наклонился к раненому гвардейцу. Принялся у него пульс щупать.

Сверху спустилась служанка с пустым подносом.

— Ну и едят господа, просто приятно смотреть. Если они заплатят с такой же щедростью, с