Ковчег Времени, или Большой побег Рафала из Когда-то в Сейчас через Тогда — и обратно - Марцин Щигельский

— Даже не знаю. На Жолибож или на Охоту[11]? — вполголоса говорит она. Потом решается и поворачивает налево. — Идем.

Здесь уже совсем иначе, чем в Квартале. Гораздо спокойнее. Люди одеты ярче, по крайней мере женщины. И не так сильно спешат. А еще здесь куда светлее, чем там, хотя солнце ведь светит точно так же. Сами люди как-то светлее. Нет нищих, никто не продает хлеб в проволочных клетках. Во дворах и сквериках слышен смех детей. По эту сторону стены дети смеются гораздо чаще — вдруг осознаю я.

Некоторые прохожие оглядываются на нас, и тогда я смеюсь, подпрыгиваю, как будто очень радуюсь прогулке.

— Вот, хорошо, — вполголоса хвалит Стелла.

Я и сам знаю, что хорошо, потому что придумал одну штуку. Я представил, что становлюсь Путешественником по Времени. Машина перенесла меня в таинственное, необычное будущее. Никто не должен догадаться, что я не «отсюда» и не из «сейчас», поэтому приходится притворяться одним из местных. Я исследую опасную страну, а Стелла — моя проводница. Но не Уина, ведь Уина была несознательной элойкой. Может, Стелла — кто-то другой, например ученый из другого времени? Ага, хорошая мысль. Стелла — пришелец из еще более далекого будущего, я — Путешественник из прошлого, и мы встретились на полпути, чтобы исследовать этот странный период. Это просто игра, но когда я ее сочиняю, то чувствую, как страх уходит и все вдруг становится намного интереснее.

Мы идем и идем. Иногда впереди появляются мундиры морлоков — тогда Стелла как ни в чем не бывало сворачивает в боковую улочку или в арку, где мы пережидаем опасность.

Доходим до Средместья. Здесь морлоков больше. Магазинов тоже больше — на вывесках меньше слов, витрины чистые и более элегантные. Я всматриваюсь в них, будто в таинственные иероглифы. Уже опять хочется есть, начинают болеть ноги. Вдали перед нами снова появляются мундиры. Стелла хочет перейти на другую сторону широкой улицы, но путь преграждает трамвай. Нет, это не трамвай, а таинственный гипераэродинамоэлектрокосмический транспорт будущего — мысленно поправляю я себя. И смотрю на него внимательным взглядом ученого. Колеса, буфера, окна, ступеньки. Мы стоим у фонаря.

— Езжай! — громко и властно говорит Стелла, будто королева, отдающая приказ прислуге.

Трамвай тут же трогается, забавно получилось.

— Видишь, что значит дикция? — спрашивает Стелла и подмигивает мне.

Я улыбаюсь — на этот раз всерьез.

Пытаюсь читать названия улиц, но все таблички на немецком.

— Что это за улица? — спрашиваю я.

— Новогродская.

Мы проходим мимо маленького вокзала.

— А вон та? — Я показываю на перпендикулярную улицу, которую мы как раз переходим.

Вдалеке виднеется здание другого вокзала, побольше.

— Эмилии Платер, — отвечает Стелла.

— А зачем там еще один вокзал?

— Этот вокзал — главный, а тот, мимо которого мы прошли, — пригородный.

Я вынимаю из кармана куртки остаток краюшки и начинаю его грызть, не переставая подпрыгивать на ходу. Наверно, это из-за прыжков у меня так болят ноги.

Мы переходим еще одну улицу, гораздо шире предыдущей.

— Маршалковская, — говорит Стелла, предупреждая мой вопрос. — Пить хочешь?

— Да.

Мы останавливаемся возле маленькой тележки, на которой таинственная щербатая элойка продает воду в необычном, суперсовременном сосуде под давлением. Это, конечно, просто сифон, я уже много таких видел, но сейчас представляю себе, что все иначе. Стелла дает ей монету, женщина наливает в стакан немножко красного сока, добавляет сверху воду из сифона. Пока я пью, она приглядывается ко мне, морща лоб; напиток очень сладкий и щиплет язык.

— Что это с ним? — спрашивает женщина.

— А что такого? — пожимает плечами Стелла.

— Что у него на голове?

— Волосы.

— Но почему они такие?.. — удивляется женщина.

— Потому что он из цирка, — поясняет Стелла как ни в чем не бывало. — Вы разве не слышали, что на Волю приехал цирк?

— А-а! — понимающе отзывается продавщица. — А что он делает?

— А что он должен делать?

— Ну, в цирке!

— Милочка, — холодно говорит Стелла, — у ребенка оранжевые волосы. Ему, собственно, больше ничего и не нужно делать.

— И то правда, — кивает женщина. — А вы тоже из цирка?

— Нет, — отвечает Стелла. — Я из Луна-парка.

Я отдаю стакан, и мы отправляемся дальше. Вдруг из-за угла, в нескольких метрах от нас, выходят двое морлоков. Стелла сворачивает, мы переходим на другую сторону улицы, но и здесь ходят солдаты. Мы останавливаемся у витрины магазина, рассматриваем кастрюли, скалки и ножи. О нет! Никакая это не кухонная утварь! Это секретное оружие и научные приборы элоев. Я, не переставая улыбаться, внимательно разглядываю предметы в витрине. И вдруг вижу свое отражение в стекле — и правда, точь-в-точь как из цирка. С этими торчащими во все стороны волосами и широкой улыбкой я похож на клоуна. В цирке я никогда не бывал, но видел клоунов на цветных картинках в книжке. Морлоки проходят мимо нас, я слышу стук их сапог по тротуару, совсем близко. Невольно втягиваю голову в плечи.

— Выпрямись, — шепотом упрекает меня Стелла.

Мы идем дальше, поворачиваем, минуем еще один перекресток.

— Какая это улица?

— Вот заладил, — вздыхает Стелла. — Брацкая. Почему ты все время спрашиваешь?

— Чтобы знать, как добраться до Дедушки, — объясняю я.

Стелла не отвечает, только крепче сжимает мою руку. Из дома перед нами выходят еще какие-то морлоки, на другой стороне улицы появляется очередной патруль — их там целых четверо.

— Что происходит? — бормочет Стелла.

Она ускоряет шаг, я почти бегу, чтобы поспевать за ней. За спиной слышится стук каблуков офицерских сапог. Вдруг Стелла сворачивает, и мы прячемся в арке.

— Почему их сегодня так много? — вслух размышляет она.

— У меня ноги болят…

— Я знаю.

Девушка осторожно выглядывает наружу. На стене в арке висит плоский застекленный шкафчик. В нем расставлены снимки, а сверху надпись «Фотограф». На снимках дети — светловолосые, улыбающиеся, с игрушками в руках. Девочка с большим бантом обнимает куклу, мальчик в брюках на подтяжках держит паровоз. Я бы тоже такой хотел.

— Ох! — Стелла прячется назад в арку и прислоняется к стене возле шкафчика. — Я ее знаю.

— Кого?

Она не отвечает. Слышатся шаги, но не солдатские. Кто-то подходит все ближе, и я отступаю чуть назад. Вдруг в светлом проеме появляется женщина. Мы стоим в темноте, она идет по залитой солнцем улице. Соня казалась мне очень красивой, но эта — намного красивее. На ней элегантный костюм в темно-синий горошек и шляпа. Из-под полей виднеются светлые, тщательно уложенные локоны. В руках, спрятанных в тоненькие темно-синие перчатки, она держит огромный букет голубых цветов. Я никогда таких