Илийка. Не смолкает прибой - Анастасия Антоновна Зорич

на стене. Нет, это картина. А что это в углу? Скрипка?! Она. Мягко ступая босыми ногами, Илийка сделал два шага вперед и вздрогнул. Ему почудилось рядом чье-то дыхание. Притаился. Вокруг все было тихо. Почудилось, видно, со страху. Только не медлить: снять скрипку и уйти отсюда подобру-поздорову. Протянув руку, он нащупал плотный брезентовый чехол и, встав на цыпочки, принялся снимать его со стены. Петре легко достать — он большой, а тут приходится столько возиться. Рывком сняв с гвоздя драгоценную скрипку, которая жалобно застонала, он едва не потерял равновесия. Пытаясь удержаться на ногах, выставил вперед ногу… Ой, что это?… Он чуть не вскрикнул, когда уперся ладонью во что-то мягкое, теплое… Не смея двинуться с места, провел рукой по этому мягкому… Волосы, ухо, шея и заметная под пальцами выпуклость на шее — наверное, родинка… Человек быстро встал, выпрямился, стряхнув его руку, и молча стоял перед ним. Илийка тоже молчал. Если бы это был шпик, он не выпустил бы его, Илийку, значит… Значит, это вор. Настоящий вор.

— Убирайся! — выдохнул незнакомец.

И тут Илийка словно очнулся. Он пошел туда, где виден был кусок звездного неба.

Проще всего выскочить и бежать, но незнакомец неслышно подошел сзади и, схватив его за плечи, повернул в другую сторону — к двери.

— Один звук — и я тебя задушу, — прошептал он прямо в ухо Илийке. — В окно заметят. Убирайся, как пришел.

Илийка чувствовал, что у него дрожат, подгибаются колени, и все же обратный путь он проделал с еще большей осторожностью. Только из окна комнаты дворника он никак не решался выбраться. Луна теперь заливала двор таким ярким светом, что вокруг все было видно, как на ладони. «Посчитаю до трех, — решил Илийка, — и полезу».

— Раз, два, три, — прошептал он и быстро перелез через окно. Бежать! Скорее бежать, уйти подальше от этих шпиков, от воров.

Только возле пустыря Илийка вздохнул свободно. Он готов прыгать от радости: добыл Кобышу его скрипку. Петря, конечно, очень жалел бы о ней. Хорошо, что этот вор не увидел, нет, он не мог этого не заметить. Но почему, же не отнял? Боялся шума, боялся, что их обоих поймают.

Положив на землю скрипку, мальчик проворно открыл вход в подземелье. С величайшей осторожностью стал он спускаться, держа в руках дорогую ношу. Петря, наверное, уже спит. Илийка положит скрипку рядом с ним и незаметно уйдет. Пусть Петря не знает, кто ее принес…

— Ты с ума сошел! — раздалось над его ухом. Илийка поднял глаза и увидел Петрю с тяжелым белым камнем в руках. Он медленно опустил камень на землю, сел на него и вытер пот со лба. Только теперь мальчик понял, что Кобыш, услышав шум, принял его за сыщика и приготовился к обороне.

— Чего ты пришел? — хрипло спросил Петря и снова вытер лоб.

— Вот ваша скрипка… — тихо ответил Илийка.

— Скрипка?! У тебя?! Где ты ее взял?!

— В вашей комнате, — еще тише ответил мальчик. Он уже начал догадываться, что сделал что-то не так.

— Ты был там?! Кто тебе разрешил? Да понимаешь ли ты, что ты мог натворить?… — Кобыш замолчал. Он понимал: Илийка хотел как-то помочь ему, но риск был так велик и неоправдан, что Петря не мог не сердиться.

— Садись и расскажи все, — уже спокойно проговорил он.

— Все было бы хорошо, но я наткнулся на вора! — сообщил Илийка. — Он все у вас украдет. Но я не мог позвать на помощь…

— И вы друг друга испугались? — Кобыш так весело захохотал, что Илийка тоже улыбнулся и спросил:

— Отчего вы смеетесь? Разве это был не вор?

— Не знаю. — Петря опять стал серьезным.

— Вы, наверное, знаете, но не хотите сказать.

— Слушай, Илийка, ты сказал, что хочешь быть пионером, — опять заговорил Кобыш, — как же ты мог без разрешения пойти в мою квартиру, зная, что там полиция.

— Но там не только полиция, там осталась скрипка, — напомнил Илийка.

— Верно! Там осталась скрипка. Она мне очень дорога. Очень! — Кобыш провел рукой по футляру. — И все-таки это только вещь, а из-за вещей человек не должен рисковать. Постарайся это понять, Илийка. Не надо было так поступать, хотя ты и молодчина! Перехитрил шпиков…

— А вы знаете, кто там был еще? — таинственно спросил мальчик.

— Как, еще один вор? — поразился Петря.

— Нет, я про шпиков.

— Ах, вот что… Ну, кто же?

— Мой учитель. Господин Стефанеску, — торжествуя, проговорил Илийка, — тот, из-за которого меня выгнали из школы.

— Учитель, говоришь… — задумчиво протянул Кобыш. — А какой он из себя?

— Противный, очень противный.

— Ну, а точнее ты можешь объяснить, какого он роста, какие у него волосы, глаза?

— Тощий, как чучело на огороде, волосы рыжие, а глаза злые такие, зеленые, — припоминал Илийка.

— Ну, хорошо. Я его себе, почти представляю, — улыбнувшись, сказал Кобыш. — А теперь иди, а то вдруг дома хватятся.

— Не хватятся. Они очень устают: и мама, и Мариора. Особенно Мариора крепко спит. Мама ее тоже долго будит по утрам. — Илийке не хотелось расставаться с Петрей.

— Хорошая у тебя сестра, — задумчиво проговорил Кобыш.

— Только смеется много, — доверительно сообщил мальчик.

— А что же тут плохого? Веселый человек никогда не унывает! И ему, и людям вокруг легче жить.

— Но ей уже столько лет! — заметил Илийка. — Скоро двадцать… Через месяц.

— Так скоро? Ты не ошибся? — спросил Кобыш.

— Конечно нет. Я в день рождения хочу ей сделать хороший подарок, — озабоченно продолжал Илийка.

— Надо, конечно, — одобрил Петря. — А что ты хочешь ей подарить?

— Даже не знаю… так трудно придумать… лучше всего браслет. Но…

— Но дорого стоит. Да?

— Очень дорого, — вздохнул Илийка.

Они помолчали.

— Знаешь что, давай вместе собирать деньги на подарок, — неожиданно предложил Петря.

— Идет, — обрадовался было Илийка, но тут о чем-то вспомнил и безнадежно проговорил: — Боюсь, ничего не выйдет.

— Попробуем. Ты и я соберем сколько надо и купим, — убеждал его Петря. — Соберем, Илийка.

— А как мы увидимся? — почти согласился Илийка. — Это уж моя забота. Ну что, условились?

— Условились. — Илийка встал. Кобыш его проводил к выходу.

Удивительно, какие иногда встречаются простые люди среди взрослых. С Петрей можно говорить, как с Михаем, словно между ними нет разницы в годах. С таким человеком хочется подружить навсегда, на всю жизнь. И друзья у Петри, наверно, особенные, умные, они все понимают… Там, в его комнате, конечно, был не вор, а друг. И он видел, как Илийка уносил скрипку. Но ничего не сказал. Дела, видно, у него были поважнее скрипки… А он,