Привет, волки! - Дорота Касьянович

— Ну что?

— Нет, ничего.

Тетино лицо приняло раздражающе загадочное выражение.

— Ну что? — Филипп хотел добиться ответа любой ценой.

— Думаешь, они сюда наведываются? — спросила тетя.

— Кто?

— Волки.

По спине Филиппа побежали мурашки.

— Какие волки?

— Ну те. Которые пришли. Однажды.

— Те?

— Именно те. Может, ты даже видел их на Голубой, а?

— Волков? На Голубой? — Филипп поднял брови. — Нет, конечно. Я же не сошел с ума.

— Я тоже нет, — ответила тетя.

Они посмотрели друг на друга и больше не произнесли ни слова.

Когда через десять минут Филипп спустился в гостиную, тетя сидела за столом и попивала свой послеобеденный кофе.

— Ну так как насчет твоих визитов сюда? — спросила она.

Филипп пожал плечами:

— Не знаю. Думаю, ничего хорошего. Сегодня суббота, но мама сказала, что это вовсе не значит, что я смогу приходить сюда каждые выходные. А на неделе так тем более.

Тетя надолго задумалась.

— Ты должен ей рассказать.

— Рассказать? О чем? — спросил Филипп, хотя прекрасно понял, что тетя имела в виду.

— О том, что ты пишешь. Я совершенно не удивлена, что она не разрешает тебе приходить к старой тетке. День за днем. Потому что — зачем? Чтобы выгуливать пса и часами сидеть в интернете? Вместо того, чтобы делать уроки? Ну, сам подумай.

— Может, и так. Но я точно ей не расскажу.

— Почему?

— Почему? Как это — почему? Потому что… потому что… потому. Потому что она не поймет. Потому что это ничего не изменит. Она и так говорит мне учиться вместо того, чтобы сочинять глупости.

— Дай ей шанс. Пусть она сама выскажется на эту тему.

— Я знаю свою маму.

— Иногда люди нас удивляют. Если ты расскажешь ей без нервов, спокойно и уверенно, насколько для тебя это важно…

— Без шансов.

— Хотя бы попробуй.

— Нет, нет, нет. Это бесполезно. Не понимаешь? А кроме того… Это уже неважно.

— Как это?

— Ну, обыкновенно. Я вообще не должен ничего писать. И не буду.

— В каком смысле?

— Хватит. Мне надоело.

— Филипп, не говори ерунды.

— Я не говорю ерунды. Ерунду я написал. Только всех переполошил. Хватит.

— И ты бросишь все вот так, на середине, не закончив?

— А кому какое дело? Какое это имеет значение? Это всего лишь глупая сказочка без начала, без конца и без смысла.

— Неправда.

— Правда. Мне это совершенно не важно. Я врал. Я неплохо умею врать. Абсолютная брехня. Я просто хотел убить время, чтобы не торчать на каникулах дома.

— Неправда. Ты мог бы сидеть в интернете, но предпочитал писать.

— Потому что хотел немного развлечься. И все.

— Это из-за мамы? Потому что пришло время ей рассказать?

— Спасибо, тетя. Мне пора бежать. Я еще загляну как-нибудь. К Бодеку. Может, через несколько… недель.

— Филипп!

Но Филипп уже вскочил с кресла и выбежал из дома. Он схватил велосипед, прислоненный к лестнице, пнул калитку и помчался вниз по улице, не обращая внимания на громкий лай Бодека. Он ни разу не оглянулся. Ехал так, как будто его что-то подгоняло. Как будто толкало. Как будто преследовало, чтобы сожрать.

«Так и сбегают», — подумал он.

А может, подумал вовсе не так, а вот так: «Классно едется. Просто супер».

— Он сейчас будет занят школой, уроками — понимаешь?

Мама говорила по телефону в своей комнате за стеной, но так громко, что Филипп слышал каждое слово.

Ведь тетя не расскажет маме о том, что он пишет? Ведь не сболтнет? Если бы она проболталась, то… то… он бы ее возненавидел. Да. Возненавидел бы.

Мама замолчала и какое-то время слушала сестру. А потом сказала, немного раздраженно:

— Но разве компьютер — это самая важная вещь в жизни? Если он будет меньше сидеть в интернете, то мир не рухнет. А то, что понадобится для уроков, он может найти и дома. Ведь мы не повесили на компьютер замок. Не знаю, что он тебе наговорил, но…

— …

— Я просто считаю, что всему свое время. Каникулы — это каникулы. А сейчас совсем другое, — говорила мама.

И снова слушала.

— Я знаю, что он любит Бодека, а Бодек любит его, но, прости, это совсем не значит, что Филипп должен приходить к нему каждый день.

— …

— Извини, что я это говорю, но у тебя, однако, больше свободного времени, чем у Филиппа, и ты вполне можешь сама выгуливать эту собаку.

— …

— Спасибо, конечно, но ты же знаешь, Агнешка, как мы живем. Ни на что не хватает времени. Может, через несколько недель, когда станет поспокойнее с работой. Тогда, может, мы все встретимся, поболтаем за чашечкой кофе.

— …

— Что? Нет, у нас все в порядке. По-старому. Да. Ну все, мне пора.

— …

— Хорошо, передам привет Рафалу. Спасибо. Пока.

Мама положила трубку. Какое-то время она, видимо, сидела не шевелясь, потому что в квартире воцарилась мертвая тишина.

В конце концов мама все же встала и пошла на кухню.

Филипп немного выждал и пошел за ней. Остановился на пороге. Мама наливала себе чай. При виде его она ничего не сказала.

— Тетя звонила? — спросил Филипп.

— Да. Звонила.

Мама выглядела раздраженной. Она залила кипятком чайный пакетик в любимой зеленой кружке.

— Запудрит тебе мозги, и начнутся проблемы. Королева мыльных опер, — сказала она, не глядя на сына. — У тебя своего дома нет? Что она о нас подумает?

— Но зачем она звонила?

— Спрашивала, не возражаю ли я, чтобы ты и дальше выгуливал ее собаку.

— Собаку?

— Ну собаку, собаку. Не кенгуру ведь. Если только я чего-то не знаю. Эту собачку, которую ты якобы так обожаешь. Или, может, у тебя это уже прошло?

— Нет. Не прошло.

— Ну вот. — Мама выжала чайный пакетик, выбросила его в корзину и села за стол с кружкой, из которой шел пар. Посмотрела на сына. — Еще она говорила, что ты можешь пользоваться ее компьютером, если тебе понадобится что-то для школы, а наш в это время будет занят.

— И что?

— И что? Ничего. У тебя есть свой дом, так ведь? Если тебе понадобится компьютер, чтобы сделать уроки, тогда и будем думать, — и почти сразу добавила: — На данный момент школа важнее всего.

— В жизни есть разные важные вещи.

— Филипп, не философствуй, хорошо?

Мама не допила чай, встала и поставила кружку в раковину.

У Филиппа не было желания продолжать этот разговор.

— Поздно уже, — объявила мама. — Иди лучше спать. И очнись наконец, каникулы закончились. Я надеюсь, ты не проснешься за час до конца семестра.