Пешком по небу - Екатерина Юрьевна Аксенова

хлопал глазами. Над ним нависло тугое белёсое небо, похожее на полиэтиленовую крышку на банке с огурцами. Миша оказался в ловушке – консерва в снежном маринаде под соусом из бесконечной зимы.

– Пацан, ты живой?

– А?

– Живой? Соображаешь? Башкой-то нехило приложился. Сколько пальцев показываю? – над Мишей навис мужик в спецовке. Он протягивал руку в перчатке, замазанной машинным маслом, другой рукой показывал несколько пальцев.

– Три.

– С башкой, значит, в порядке, – выдохнул мужик. – Ничего не сломал?

– Да вроде нет, – ответил Миша и схватился за протянутую руку. Он встал на ноги и слегка пошатнулся.

– Ты точно в порядке? Пошли, посидишь минутку, а то бледный какой-то. Всё-таки башкой приложился, – мужик кивнул в сторону гаража с надписью баллончиком «Шиномонтаж».

– Спасибо, я в порядке, – ответил Миша, но всё-таки пошёл за мужиком.

– Да ладно, – тот махнул рукой. – Ты в контору шёл? В смысле питомник. Тьфу, в приют?

– Ага, у меня там друг, – Миша заглянул в сумрак гаража.

– Друзья – это хорошо, – философски заметил мужик и направился в дальний угол, где примостился столик с электрическим чайником, пачкой печенья и бутылкой воды. Когда-то обычный жестяной гараж утеплили и переоборудовали в рабочее помещение. Судя по растрёпанному дивану без спинки и клетчатому пледу, мужик здесь не только работал.

– Хотите булочку? С изюмом, – Миша достал из кармана угощение для Гамлета.

– Давай, – мужик растянулся в желтозубой улыбке. – Сейчас чайку организуем.

– Спасибо, но меня в приюте ждут.

– А ты точно в порядке? Голова не кружится?

– Да, всё нормально. Мне правда нужно идти.

– Лады. Друзья. Понимаю, – снова улыбнулся мужик.

Миша протянул булочку и уже собирался уходить, как заметил его. В сумраке «Шиномонтажки», на заляпанной машинным маслом стене гордо раскинул крылья огненный Феникс. Воздушный змей слегка колыхался от потока воздуха тепловой пушки. Но Мише казалось, что птица парит. Нарисованные перья источали жар – оранжево-жёлтые искры надежды.

– Нравится? – спросил мужик. – Летом нашёл. Запутался в кустах, прикинь?! Красивый, скажи!

– Очень!

Наверное, что-то было в Мишином взгляде или в этом коротком восхищённом «очень». Но мужик в потёртой спецовке подошёл к стене, осторожно снял огненного Феникса, свернул змея в трубочку и протянул Мише.

– Дарю. Только нитки нет и пара дыр на крыльях. Надо починить. Я думаю, ты справишься.

Так не бывает. Это же как в кино. А Мишкина жизнь не похожа на кино. Но вот он, змей. Сила желания сработала! А значит, и весна обязательно придёт!

– Но… Вам не жалко?

– В благодарность за булочку.

– Чисто технически это неравноценный обмен.

– Не скажи. У добра другие меры. А воздушные змеи больше подходят мальчишкам, чем механикам, – мужик хрипло рассмеялся. – Чисто технически эта чёртова зима скоро закончится. Его место в небе.

– Да! Спасибо вам большое! Вы даже не представляете, что сейчас произошло!

– И что же?

– Чудо!

Лицо у мужика вытянулось, а потом он хрипло расхохотался.

– Чего я только в жизни ни делал, но чтобы чудо… Ха-ха-ха. Скажешь тоже!

* * *

Миша выкроил время, когда дома никого не было, и починил Феникса. Залатал дыры, примотал крепкую леску, катушку. Змей стал как новенький! Широкие крылья, разноцветные перья. Он спрятал его на Крыше Мира под картонкой. Ведь точная дата и время запуска неизвестны. Вдруг Миша не успеет забежать домой за Фениксом. Пусть дожидается на крыше.

Миша был готов. Он ждал. Но случилось непредвиденное. Сломался ноутбук. Потерялся телефон. А без него не проверить блог, не узнать о начале флешмоба. Это всё проделки Зимы. Знала седая старуха, что Миша готов!

И всё складывалось против. И люди продолжали врать. Совершать подлости. Швырять мокрые тряпки. Но когда раздался хруст ремня, Миша понял: так продолжаться не может.

Неважно, один или со всеми. Неважно, сегодня или завтра. Миша выполнит обещание!

Ключ от Крыши Мира спрятан под плинтусом в подъезде. Так было написано в блоге Общества Анонимных Крышеходов. Там он и лежал. Как всегда.

Правда, прежде чем пробраться в подъезд, Мише пришлось изрядно помёрзнуть. Как назло, никто не входил и не выходил целых полчаса. Когда дверь наконец-то открылась, на красной шапке уже вырос небольшой снежный сугроб.

Но это неважно. Больше неважно. Ведь скоро наступит весна. И оттают сердца!

Распахнулся люк. Ветер плюнул в лицо. Ударил под дых, вышибая надежду. Но Миша не собирался сдаваться. Он натянул шапку до самых бровей и закрыл за собой люк. Крышка хлопнула, и ледяная тьма проглотила жёлтый квадратик тепла и света.

Метель бушевала. Вертелась, плясала, кусалась. Тёмно-коричневое небо безразлично взирало на истерики ветра, траурные завывания проводов и телевизионных антенн.

Миша расчистил от снега картонку, под которой спал Феникс. Хорошо, что он догадался положить на картонку пару кирпичей, иначе змея давно унесло бы прочь. Миша размотал леску. Аккуратно расправил крылья. Феникс вспыхнул оранжево-жёлтыми искрами. Даже окоченевшие пальцы как будто согрелись.

Миша отпустил воздушного змея, и метель расступилась перед солнечным жаром – силой желания одного-единственного человека. Птицы внутри били крыльями о прутья грудной клетки. Мягкие перья щекотали сердце. Рвались вместе с Фениксом в небо. Мы одна стая. Мы одна стая. Мы одна стая.

Ветер ударил наотмашь. Ребром ледяной ладони. Феникс рванулся в сторону, закладывая крутой вираж. Миша ослабил поводок, и змея отнесло вправо. Он взмыл над двором, резко нырнул вниз и исчез.

Миша натянул леску, но Феникс не возвращался. Миша подошёл к краю, посмотрел вниз и понял, в чём дело. Леска запуталась за железный штырь – обломок старой антенны, который торчал прямо на крыше балкона на последнем этаже.

Воздушный змей оказался в ловушке. Оранжево-жёлтые крылья бились о застеклённый балкон, но леска запуталась намертво.

В груди нарастала паника. Внутренности закручивались в тугой узел отчаянья. Нет. Так не бывает! Только не сейчас!

Миша подёргал леску, но Феникс только сильнее прижался к стеклу, как заблудившийся щенок жмётся к случайному прохожему. Ветер толкнул в спину, расхохотался. Протяжно, визгливо. Миша сжал бетонный край бордюра, который доходил ему до груди. Шершавый, холодный. Ветер кусал покрасневшие пальцы. А что, если? Просто ведь совсем. Вот она, крыша балкона. Достаточно широкая. Делов-то!

Миша вздохнул. Лёгкие обожгло холодом. Как он устал от холода! Устал от заледеневших сердец, мокрых тряпок, угроз и вранья. Он принесёт в мир весну! Справится. Выполнит обещание.

А потом расскажет Севе про Гамлета Изюмкина, а маме – про Амели. Он расскажет им, что устал быть однокрылым. Устал быть тем, другим, которым его все считают. Он станет самим собой – чайкой, парящей на крыльях весны.

Миша подтянулся. Закинул одну ногу, вторую. Голова кружилась, живот скрутило в комок, который подскакивал к