Кукуют кукушки - Юрий Олиферович Збанацкий

Евмен Горопаха отвечал на вопросы не спеша, подолгу размышляя, так что даже Харитон не выдержал, стал ему помогать, за что и удостоился благодарности лесника. На все вопросы он отвечал откровенно, а когда дело дошло до волчат, то после некоторого колебания пояснил:

— Так вот и поймал. По правде говоря, раздобыть их не всякий сможет. Но наш-то брат лесник живет в лесу, можно сказать, с волками запанибрата, видит, где они ходят и что делают, как выводятся и растут. А ежели так, то трудно ли нам, лесникам, таких щенят за загривок — да в мешок? Волчица на охоту отправилась, а я подобрался да и позаимствовал у нее парочку. Еще и ей осталось, чтоб не скучала…

Дядька Евмен был не педагог и не психолог, а просто добрый от природы человек и интуитивно почувствовал, что правды, жестокой правды о волчице и щенках, детям говорить не следует. Для них эти будущие лютые хищники, от острых зубов которых полегло бы немало лесного зверья и колхозной скотины, сейчас невинные, достойные сочувствия маленькие существа, лишенные материнской заботы и ласки.

— И что же, волчица до сих пор живет с волчатами? А где?

Снова схитрил дядька Евмен:

— Ну, теперь она сбежала за тридевять земель! Смекнула, что дело неладное, что и последних волчат у нее могут отнять. Она их в зубы — и понесла невесть куда. Волки на это дело ушлые…

Записав все необходимое в журнал, Игорь продолжал спрашивать дядьку Евмена, чем и как волчат кормить, будто тот был не лесником, а работником специальной зверофермы и занимался всю жизнь откормом волков.

Дядька Евмен развел руками:

— Да чем их кормить? Оно известно, что нарочно для них блюд и разных деликатесов придумывать, пожалуй, не стоит. Что сами едите, тем и кормите. Молоко охотно пьют. Митько мой борщ давал и кашу, все; что в домашнем обиходе, — не отказываются. А что им? Всё едят, лишь бы подкармливали, не забывали…

— А мясо? — допытывался Игорь.

— Мясо — его всякий дурак любит, его всякий день каждый бы ел, ну, а волк тем более, на воле ему мясо только подавай, а не дашь — сам найдет. Того и гляди, тут зайца, там козу раздерет, только рожки оставит. Кабана недорослого застукает — и тому каюк. Так что про мясо тут говорить не приходится…

Игорь все это записывал себе в тетрадь, присутствующие тоже одобряли сказанное: в советах Евмена чувствовали знатока жизни волков.

Поговорив с лесником, юннаты дружно принялись за устройство жилья для новоселов.

Евмен вздохнул свободней, ему, видно, в тягость была роль инструктора по волчьим делам. Он подозвал к себе Харитона.

— Ну, как тут живешь, Харитон?

Харитон ответил, что живет нормально, не жалуется. С минуту молчали. Затем Евмен решился сказать:

— Не по-доброму как-то ты от нас ушел. Будто обиделся. А мы к тебе с чистым сердцем, Харитон; и у меня и у тетки Антонины душа за тебя изныла. И Яриська с Митьком скучают…

Харитон опустил голову. Ему было стыдно перед дядькой Евменом, он верил в искренность его слов: знал дядькин добрый нрав да и слышал собственными ушами, как тот защищал его.

Евмен уловил в смущенном взгляде парнишки что-то затаенное, что вымолвить тяжело. Подумал: «Кто-то из моих — либо Тонька, либо Яриська — насолили хлопцу». Понимал: вытягивать не стоит, все равно Харитон не скажет.

— Ты уж не маленький, можешь поступать, как тебе нравится. Хотел я тебе сказать только, что ты нам не чужой, мы тебя не забыли, и, ежели когда-нибудь станет тебе трудно или помощь какая понадобится, не забывай дядьку Евмена, моя хата для тебя всегда открыта. Позабочусь уж как сумею, по-отцовски…

К горлу Харитона подкатил теплый комок. Он верил, что дядька Евмен говорит правду, и горячо его поблагодарил.

— Ну, а как дедушка? Ладите?

— Да ведь дедушка у меня необыкновенный, дядька Евмен! — оживился Харитон, радуясь, что тема разговора переменилась.

— Это все знают. А здоровьем он как? Все еще топчется?

Харитон схватил Евмена за руку:

— Зайдите к нам, дедушка будет рад! Сейчас читает…

Евмен было заколебался. Перед этим «читает» лесник всегда преклонялся, полагая сей труд самым тяжким из всех людских деяний, и поэтому не решался беспокоить старого учителя.

Но Харитон все же потянул гостя в дом.

V

Андрей Иванович трудился с таким же увлечением, как когда-то, в добрые времена своей молодости. С появлением в доме Харитона старик снова почувствовал себя учителем, его опять интересовало все, что касалось воспитания.

Каждый день просматривал он свою библиотеку. И хотя она была не слишком велика, но вдруг, на удивление себе, он находил в ней такие книжки, о которых давно забыл и не мог объяснить, как они у него оказались и почему до сих пор не прочитаны. Это, вероятно, жена их запрятала, а может быть, сын. Брал каждую в руки и подолгу листал, прочитывал отдельные абзацы, отмечая достоинства книги, погружаясь в воспоминания.

Внимательно перебирая библиотеку, Андрей Иванович откладывал книги для Харитона. На рабочий стол ложились те, что следует прочесть самому. Ведь у него каждый день велись серьезные разговоры с внуком, из которых, по замыслу деда, паренек должен был черпать и знания и жизненный опыт. По старой учительской привычке, Андрей Иванович старательно записывал собственные мысли, так как на память уже не надеялся, планировал, чем они с Харитоном займутся летом.

Старый учитель думал, вспоминал, мечтал. Напрасно он преждевременно почувствовал себя неустроенным и одиноким на белом свете. Нет, он здесь не лишний, если к нему идут за советами его бывшие ученики, если у него есть Харитон, которому необходимы его внимание и забота!

Дед был доволен внуком. Видел, что парнишка всем интересуется, прислушивается к каждому его слову. Боязнь, что после пережитого он замкнется в себе, разочаруется, станет ко всему безразличным или озлобленным, оказалась напрасной — Харитон выдержал жизненное испытание, как и надлежит мужчине.

Евмен, стыдясь и краснея, переступил порог учительского дома, не знал, куда деть свою форменную фуражку, а главное — большущие ноги в растоптанных и поэтому удобных для работы в лесу сапожищах.

— Добрый день вам, Андрей Иванович! — поздоровался он.

Андрей Иванович сдвинул на лоб очки — он блаженствовал в новеньких очках, подобранных опытным окулистом и присланных недавно сыном, — щурясь, присматривался к гостю; на расстоянии он видел неплохо.

— А, Евмен! Здравствуй, здравствуй, лесовик!

Оба были