Учебник вымогателя, или Искусство владения навахой, ножом и цыганскими ножницами - Денис Леонидович Черевичник

Частенько немалая часть зрителей, иногда являвшихся секундантами и приятелями дуэлянтов, и сами были баратеро и искусными бойцами. Поэтому все эти ценители высокого искусства навахомахии внимательно наблюдали за ходом поединка и придирчиво изучали каждый нанесённый удар. Василий Иванович Немирович-Данченко в путевых заметках описал подобный суд общественного мнения. В небольшой таверне у Толедского моста, спускавшегося к часовне Св. Исидора, сцепились двое парней, оба южане, горячие головы — один из Севильи, а второй — из гнезда андалусских контрабандистов, Ронды. К несчастью, в тот день оба пришли со своими подружками, и парню из Ронды показалось, что севильянец смеётся над его девчонкой. Он поднялся и кинул соседу, что если тот ещё раз улыбнется, то он «прибьет его смех ножом к челюсти, как змею к дереву». Оба схватились за ножи. Одна из девушек бросилась их разнимать, но её собственный кавалер так оттолкнул беднягу ногой, что она отлетела головой в угол.

Рис. 377. Девушка вмешивается в поединок. Испанская карикатура, 1896 г.

Больше никто из присутствующих не отважился влезть между ними, так как люди там собрались опытные и прекрасно знали, что если пытаться растащить вошедших в раж бойцов, то можно получить по удару навахой от каждого. Но зато в них летели тарелки, кастрюли, табуреты. Один из посетителей плеснул в них кипятком, другой швырнул заслонку от печи. Но всё было тщетно, и вскоре один из дуэлянтов — парень из Севильи рухнул на землю убитым. Его более удачливый соперник растолкал посетителей таверны и скрылся в направлении часовни Св. Исидора. Но искушённую публику уже не интересовали ни он, ни рыдавшая над трупом девушка — они изучали и обсуждали полученные убитым ранения. «Чистая работа! — слышалось кругом — Ни одного удара даром, все смертельны!» — «О, молодцы из Ронды умеют работать». — «А ламанчцы еще лучше!» — «Ламанчцы знают тоже свое дело. Но если ударит ламанчец, то еще проживешь достаточно, чтобы прочесть молитву, а рондане прямо отправляют к черту в лапы, даже не успеешь вспомнить о Мадонне… Вот галисийцы — дело другое. Те только царапаются ножами, а до настоящей работы им куда!» — «Дале ко галисийцам до «чистого» дела!» — «Баски у себя в городе, говорят, дерутся хорошо!» И начиналась профессиональная дискуссия о том, где более искусные бойцы и самые лучшие техники. Труп поворачивали, осматривали со всех сторон и когда, наконец, посылали за жандармами, убийца уже был далеко2.

Рис. 378. Задира, 1895 г.

Очевидцем поединка с участием такого же искусного бойца в 1849 году довелось стать американскому военному моряку Генри Вайсу. Двое оборванцев сцепились по пустячному поводу, повыхватывали ножи и намотали на левые руки накидки-серапе. Вайс заметил, что клинки их ножей были неодинаковы — у одного около двадцати сантиметров в длину, у другого короче десяти. Оба соперника производили впечатление искусных бойцов. Минуту или две они следили друг за другом, как готовые к броску дикие кошки, осторожно двигаясь то в одну, то в другую сторону, отвлекая внимание ложными выпадами защищённой руки или топнув ногой. Неожиданно оба сделали несколько молниеносных выпадов, после чего на шее владельца короткого ножа появилась длинная рана, а его противник рухнул на землю.

Когда всё закончилось, Вайс подошёл к убитому взглянуть на причину его смерти и обнаружил две раны от ножа в области сердца. Как и в первом инциденте у Толедского моста, никто из присутствующих даже не попытался задержать убийцу, и вскоре он спокойно покинул место поединка3.

Хочу заметить, что пренебрежительное отношение южан к ножевым бойцам Галисии слабо соотносится с действительностью. Газеты этого северо-западного региона страны были полны заметками о кровавых поединках на ножах, а по количеству убитых в этих дуэлях Галисия ещё могла дать фору Андалусии.

Рис. 379. Дуэлянт. Испанская карикатура, 1907 г.

Одним мартовским днем в галисийском городке Нарон произошла словесная перепалка между двумя группами молодых людей. Мануэлю Родригесу и Андресу Родригесу противостояла компания в составе Хосе Боуса, Рамона Грандаля и Рамона Буса. Слово за слово, кто-то почувствовал себя оскорбленным, и все пятеро схватились за навахи. Зазвенели клинки, и вскоре Хосе Боуса рухнул мертвым после точного удара в сердце, а Андрес и Мануэль Родригесы получили тяжелые ранения головы4.

Рис. 380. Бретёр с навахой. Испанская карикатура, 1898 г.

А 6 января 1907 года в одном из двориков ламанчской тюрьмы Оканья произошла договорная дуэль между несколькими заключёнными. Во время схватки Франсиско Трабарос Москера ударил Хуана Хосе Уэртаса шилом и нанёс ему проникающе колотое ранение в прекордиальную область, в результате чего Уэртас скончался в двенадцать ночи того же дня. В этой же дуэли Хуан Родригес по кличке Отмель навахой нанёс Трифону Мартинесу Эрнандесу три ранения в спину.

И Москера, и Родригес были уроженцами Галисии5. И в просвещённом XX столетии галисийцы оставались верны древним кровожадным обычаям. В апреле 1918 года в галисийском Луго двое соперников сошлись в дуэли на навахах до смерти за сердце девушки, в которую оба были влюблены. В результате оба были доставлены в больницу с тяжёлыми ранениями6.

Теофиль Готье писал, что у каждого профессора навахомахии существовали свои секретные удары и техники и адепты этого искусства по характеру ранения способны были определить нанесшего его мастера, как мы узнаём руку художника. Возможно, это не было лишь красочной метафорой, так как о подобных «подписях мастера» упоминали и другие авторы. Например, Роуз в своей работе «Неисхоженная Испания» вспоминал, как однажды в больницу привезли мужчину с тяжёлым ранением от удара ножом. Один из городских стражников взглянул на рану, глубокомысленно кивнул и заметил, что ему прекрасно известно, чья рука нанесла этот удар. Когда его спросили, как он это определил, стражник ответил, что узнал владельца ножа по характеру и расположению ранения.

По ранениям узнавали не только бойцов, но и мастеров-оружейников, а также их изделия, которыми эти ранения наносились. Так, в «Дон Кихоте» Сервантеса в оружии, которым Монтесинос вырезал сердце своего приятеля Дюрандарте, Санча Панса узнал кинжал ра боты известного севильского мастера дона Рамона де Хосеса. Также и Форд писал, что «любой, как правило, знает всех лучших оружейных мастеров»7.

Всё вышесказанное в равной степени относится и к кровной сестре искусства владения