Просто беги. Как бег спас мне жизнь - Белла Маки

могут однозначно указывать на то, какой препарат сработает лучше всего для того или иного человека. Исследование проводилось шесть лет и было высоко оценено многими экспертами, назвавшими результаты ударом по сохраняющейся стигматизации, которая все еще окружает лекарства от тревоги и депрессии.

Однако, несмотря на всю разговорную терапию и лекарства, которые мне посчастливилось получить, я так и не смогла полностью прийти в равновесие. Таблетки вывели меня из состояния обреченности, разговоры убедили в том, что я могу лучше контролировать свои мысли, но я всегда чувствовала, что все это лишь уводит меня в сторону – словно я неуверенно стою на вершине холма, а все проезжают мимо меня на лыжах и манят меня спуститься (я никогда не каталась на лыжах, это выглядит устрашающе). Ничто не является чудодейственным лекарством, и вы не можете ожидать полного облегчения от применения одного средства. Я рада, что мне помогли оба способа терапии, и до сих пор благодарна им за то, что они подвели меня к тому этапу, когда я смогла найти больше полезных способов – тех, которые могут мне помочь стать по-настоящему счастливой, а не просто позволить «как-то справляться».

Дело не в том, что справляться – это что-то плохое, но это может действовать отупляюще. Когда вы добираетесь туда, это потрясающее ощущение – как будто вы преодолели огромное препятствие. Но потом вы обнаруживаете, что на дистанции есть и другие преграды, а это расстраивает, если вы хотите преодолеть и их тоже. Это еще одна небольшая неприятность, которую, скорее всего, вызовут проблемы с психическим здоровьем. Как бы далеко вы ни продвинулись в своем выздоровлении или в том, чтобы справляться с болезнью, всегда есть другие уровни, требующие решения, новые страхи, которым нужно противостоять. Путешествие никогда полностью не заканчивается – у забот, с которыми вы столкнетесь, нет счастливого конца. Это долгий и иногда медленный процесс, но как только вы оказываетесь на борту, то понимаете, насколько лучше воспользоваться им, чем альтернативой. Это не значит, что вы не впадете в уныние, но помните, как далеко вы уже зашли. Рискуя показаться мотивационным коучем, скажу, что ваш прогресс зависит только от вас самих. Когда я поняла, что впервые за шестнадцать лет могу ехать в метро, не рискуя упасть в обморок, то была горда больше, чем родители на концерте своего ребенка. Ощущение было неописуемым, и я ношу это воспоминание с собой, когда чувствую, что я не такая храбрая или компетентная, как те, кто меня окружает.

3 км

Детки в клетке

Сегодня я бегала десять минут, не глядя на таймер. Это было впервые – обычно я не могу не проверять, что мне удалось (или, что еще хуже, как мало я сделала). Десять минут кажутся настоящей вехой – конкретным достижением, от которого я не могу отмахнуться. Десять минут по прямой, вдали от моего дома. Как обычно, сначала мой разум запротестовал – начал с вопросов «а что, если», пытаясь отправить меня поскорее домой. Но к пятой минуте я уже не слушала. Смотрела на школьников, сбившихся в кучки и поедающих жареную курицу за школьными воротами, и женщин с огромными колясками, нагруженными детьми и покупками, которые вынуждали меня выходить на проезжую часть. Я отбежала от главной дороги и поднялась на холм. Мои руки, казалось, приводили в движение тело, естественно раскачиваясь из стороны в сторону, когда я приподнялась на носках и ускорилась. Я чувствовала радость, когда бежала так, как будто привыкла делать это каждый день, словно мои конечности просто делали то, что им нравится. Впервые казалось, что каждая часть моего тела работает синхронно, будто я была прирожденным бегуном, а не несчастным любителем. Я продержалась восемнадцать минут и заметила физическое возбуждение.

Детство – это, к счастью, такое время, когда вы учитесь и исследуете мир, не отягощенные проблемами взрослой жизни. Кроме того, обычно именно в этот период вы больше всего занимаетесь разными видами спорта, хотя исследование, проведенное в 2013 году Университетским колледжем Лондона, показало, что британским детям не хватает физической активности [49]. Важно, чтобы они получали необходимую физическую нагрузку. Всемирная организация здравоохранения рекомендует детям в возрасте от 5 до 17 лет физическую активность не менее часа в день для укрепления сердца и костей, повышения подвижности и поддержания нормального веса. Исследование, проведенное в Норвегии в 2017 году, пошло дальше, показав, что умеренные или интенсивные физические нагрузки у детей 6–8 лет способствуют более редким проявлениям симптомов серьезного депрессивного расстройства два года спустя [50]. Исследование также продемонстрировало, что чем старше становятся дети, тем меньше физической активности они проявляют каждый день. Возможно, именно поэтому теперь вы можете приобрести Fitbit, который разработан специально для детей и побуждает их делать по 250 шагов в час. Хотя я подозреваю, что на такого ребенка, как я, это бы не подействовало.

В детстве я определенно не занималась положенный час, я даже не уделяла этому пятнадцать минут в день – решительно старалась быть активной как можно меньше. Очень рано я поняла, что пухленькую девочку, не горящую желанием работать в команде, скорее всего, не выберут для игры в футбол или участия в эстафетных гонках. Юношеское чувство гордости и здоровая доза самосознания привели к тому, что я решила вообще не пытаться. Годами я отлынивала от перетягивания каната, английской лапты, челночного бега, плавания и тенниса. Я даже за автобусом не бежала. Не играла в «догони и поцелуй» (хотя я не думаю, что мальчики особо рвались бы догонять меня, вонючки). Обо всем этом я пожалела гораздо позже.

Вместо этого я почти не двигалась. Я занималась другими вещами: читала, рисовала, смотрела телевизор и много ела. Я не развивала навыки игры в нетбол и не выигрывала никаких эстафет, я сосредоточилась на выращивании своей тревожности. Очевидно, я не знала, что у меня с этим проблемы. Я просто безудержно плакала, когда моя мама выходила из дома: представляла, что с ней могут случиться ужасные вещи в опасном и пугающем мире за нашими дверьми. Мне было действительно плохо. Я боялась сюрреалистических картин, музыкальных произведений, громких машин – всего того, что совершенно не было страшным. Я не хотела пробовать что-то новое. У меня кололо в груди. Болел живот. Мне снились плохие сны, и я беспокоилась о людях, которых любила слишком сильно для такого маленького ребенка.

Хотя, по оценкам Национальной службы здравоохранения, тревожным расстройством страдают