Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

Силецкий упоминает секретный код, который Станислав попросил его передать Марии. Услышав «Быть или не быть», Иосиф представляет себе, что происходит между Станиславом и его женой, и взрывается. В конце концов Силецкий понимает, что перед ним не Эрхардт, а единственный человек, способный так отреагировать: муж Марии Тура.

В театре начинается погоня, в конце которой Силецкий застрелен. Он падает на сцене.

6. Гостиничный номер Силецкого. Иосиф, на этот раз замаскированный под профессора Силецкого (очень похоже), приезжает в отель «Европа», чтобы забрать Марию. Но в номере, где его ждет жена, он обнаруживает капитана Шульца (Генри Виктор), настоящего адъютанта полковника Эрхардта. Иосиф на повышенных тонах сводит эмоциональные счеты с Марией, а затем спрашивает Шульца, слышал ли он когда-нибудь о «великом, гениальном польском актере» Иосифе Тура. «Никогда», – отвечает Шульц, после чего сообщает Иосифу-Силецкому, что Эрхардт хочет его видеть. Иосиф незаметно поручает Марии сжечь дубликат отчета и следует за Шульцем.

7. Настоящий кабинет полковника Эрхардта. Иосиф, все еще замаскированный под профессора Силецкого, встречает настоящего полковника Эрхардта (Зиг Руман) в настоящем штабе гестапо. Здесь происходит прекрасная симметричная сцена, в которой Иосиф повторяет кое-что из того, что рассказал ему Силецкий, включая, конечно, прозвище «концлагерь Эрхардта», что приводит полковника в восторг. Полковник спрашивает Иосифа, что он намерен делать с Сопротивлением. Иосиф совершает невозможное. Пользуясь своим знанием подпольных сетей, он ставит Эрхардта в неловкое положение и подчеркивает некомпетентность его служб. Варшавский палач внезапно съеживается, тем более что завтра в польскую столицу должен прибыть с визитом Гитлер. Для Эрхардта сейчас не время быть уличенным в провале. Но Иосиф обещает полковнику быть сдержанным. Он переходит к разговору о Марии и спрашивает Эрхардта, слышал ли он о ее муже, «великом, гениальном польском актере». «Я видел его на сцене, когда был в Варшаве перед войной. То, что он сделал с Шекспиром, мы делаем сейчас с Польшей». Иосиф получил отдачу и уходит.

8. Настоящий кабинет полковника Эрхардта. На следующий день Марию вызывает полковник Эрхардт. У него для нее очень плохие новости: профессор Силецкий, с которым у Эрхардта была назначена встреча в тот же день, найден убитым. Мария притворяется удивленной и огорченной. Затем она уходит. Эрхардту звонит Силецкий – разумеется, ничего не подозревающий Иосиф, – и сообщает, что опоздает на их вторую встречу. Эрхардт начинает понимать, что происходит.

9. Польский театр. Мария пытается предупредить Иосифа: немцы нашли тело Силецкого, и он не должен идти на встречу.

Но труппа сообщает Марии, что Иосиф уже ушел. Мы также узнаем, что после инцидента Иосиф взял запасную бороду.

Примечание: этот элемент повествования – «телеграмма», единственный фрагмент подготовки во всех этих сценах, который нарушает их плавность.

10. Настоящий кабинет полковника Эрхардта. Третья встреча Эрхардта и Силецкого и второй эффект симметрии. На этот раз Эрхардт, справедливо уверенный, что имеет дело с фальшивым профессором Силецким, чувствует себя превосходно. Он знакомит Иосифа с двумя офицерами контрразведки, специализирующимися на пытках, а затем отпускает его одного в гостиную, чтобы дать себе время во всем разобраться.

11. Гостиная. Иосиф оказывается перед трупом профессора Силецкого. Он понимает, в какую ловушку попал. Но у него появляется идея. Он достает из кармана запасную бороду и находит бритву в шкафчике в ванной.

Эллипс. Эрхардт оставляет Иосифа еще немного поразмыслить, когда тот открывает дверь гостиной и приглашает Эрхардта зайти и посмотреть. Он хочет показать полковнику труп человека, который очень похож на него. «У меня есть ужасное подозрение, что один из нас двоих – самозванец», – говорит он Эрхардту, осматривая тело. Полковник соглашается и считает, что самозванцем является Иосиф. Эрхардт явно наслаждается своим положением.

«Может, у него фальшивая борода», – недоверчиво говорит он, имея в виду труп. Эрхардт, уверенный в себе, дергает за бороду настоящего Силецкого. К удивлению, борода упала ему в руки. Его улыбка становится натянутой. Гестаповцы ошеломлены. Эрхардт набрасывается на своего адъютанта Шульца. Затем приносит свои извинения. Иосиф изображает великодушие и предлагает полковнику подергать его за бороду, чтобы проверить. Эрхардт решительно отказывается. Он не сомневался, что имеет дело с настоящим профессором Силецким.

Наступает кульминация этой части, момент, когда все, что было подготовлено, начинает фейерверком приносить свои плоды. Как раз в тот момент, когда Иосифу удалось сбежать и он собирается покинуть гестапо, туда врывается отряд поляков, переодетых офицерами личной охраны Гитлера. Их фальшивый генерал-аншеф (Лайонел Этвилл) приказывает арестовать Иосифа, потому что «он самозванец!». Эрхардт протестует: «Это профессор Силецкий!» Лжегенерал срывает с Иосифа накладную бороду на глазах у ошеломленного Эрхардта, чей рассудок висит на волоске. Но вскоре Эрхардт берет себя в руки. Он звонит Шульцу, чтобы отчитать его, а актеры забирают Иосифа, вооружившись неразберихой.

Взаимосвязанность и хорошо сделанная пьеса

Некоторые возразят, что взаимосвязанность – это часть того, что в XIX веке называлось хорошо сделанной пьесой и ее самым популярным детищем – бульварным романом. Действительно, что-то в этом есть. Более уместным кажется сравнение с такими произведениями, как «Быть или не быть» или «Ужин с придурком», действие которых происходит в помещении, с небольшим количеством декораций, чем с фильмами «На север через северо-запад», «Назад в будущее», «День сурка», «Читай по губам» или «История игрушек». Однако я вижу два отличия. Во-первых, у нее есть тенденция нагромождать неожиданности и не слишком заботиться о правдоподобии, иногда доходя до чрезмерной подготовки и пренебрежения характерами. Во-вторых, поскольку излюбленным источником бульварного жанра является ложь, повторяющимися темами с годами стали супружеская неверность и другие подобные приманки, что, на мой взгляд, значительно ограничивает возможности жанра. И тогда ничто не мешает сочетать умную взаимосвязь с блестящей характеристикой или гуманистической темой, а то и с тем и другим. Любич и его сценаристы недалеко ушли в «Быть или не быть». Как сказал Александр Дюма – сын [53]: «Драматург, который знал бы человека, как Бальзак, и разбирался в театре, как Скриб, был бы величайшим драматургом из когда-либо живших».

Эффект снежного кома

Когда переход от одной сцены к другой сочетается с крещендо, возникает эффект снежного кома, который все увеличивается по мере продвижения. Это дает очень удачный результат.

«Погоня» – великолепный пример эффекта снежного кома. В начале фильма представлены семь или восемь главных героев. Их характеры ясны. У каждого из них свои проблемы и мотивы. Побег и неминуемое прибытие в город Баббера Ривза (Роберт Редфорд) приводят все в движение, и события следуют одно за другим с неумолимой логикой и неизбежностью.

«Логика» и «неизбежность» – два ключевых слова в эффекте снежного кома. Логика подразумевает