Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

и рассказывает о своей проблеме: когда он водит машину, у него возникают ужасные суицидальные побуждения, из-за которых ему хочется протаранить первый попавшийся автомобиль. Элви в ужасе слушает его, изображает понимающую улыбку и заканчивает сцену словами: «Отлично. Ладно, а теперь мне пора, Дуэйн. Меня ждут на планете Земля». В следующей сцене Дуэйн, Элви и Энни едут в аэропорт.

И Дуэйн за рулем! Нужно ли описывать напряженное лицо Элви?

В конце комикса «Астерикс и котелок» Астерикс понимает, что его обманули, потому что деньги, которые он только что украл у сборщика налогов, пахнут луком. Деньги, которые ему доверили и которые были украдены у него в начале истории, хранились в котле, где был луковый суп. Этот факт в значительной степени подготовлен предыдущими страницами альбома. Хотя в конце (стр. 44) было важно, чтобы деньги можно было опознать, необходимо было также обосновать способ их идентификации. Именно это и делает неоднократно Госинни (стр. 7–8–10–12–42).

В «Проекте 281»» Херст (Джеймс Кромвель) узнает, что в киносценарии, написанном Германом Манкевичем (Джон Малкович) для Орсона Уэллса (Лив Шрайбер), упоминается Rosebud / бутон розы; это слово Херст и Мэрион Дэвис (Мелани Гриффит) использовали в своей личной жизни. Он чувствует себя преданным Манкевичем, которого несколько раз приглашал к себе домой. В «Гражданине Кейне» то же самое слово в ином контексте приобретает иной смысл.

В фильме «Великая иллюзия» французский аристократ де Боэльдьё (Пьер Френе) и немецкий аристократ фон Рауффенштейн (Эрих фон Штрогейм) симпатизируют друг другу. В сцене, где немец выражает свои опасения относительно исчезновения аристократии, де Боэльдьё восхищается геранью хозяина дома – единственным цветком, растущим в крепости среди плюща и крапивы. Позже, когда де Боэльдьё умирает, фон Рауффенштейн срезает герань.

В «Героической кермессе» жена трактирщика (Жинетт Гобер) соблазняет испанского захватчика (Александр Дарси). Для этого она предлагает зашить его камзол. В итоге они оказываются в постели. Позже испанец зовет ее: ему нужно сделать еще один стежок. Жена трактирщика спешит на помощь. Позже сам трактирщик (Пьер Лабри) просит жену поставить ему заплатку. «О нет, – отвечает она в изнеможении, – у меня закончились нитки».

В начале фильма «Земля и свобода» внучка Дэвида Карра (Сюзанна Мэддок) находит среди вещей своего деда красный платок с завязанной в нем горстью земли. Загадка. Начинается длинный флешбэк с Дэвидом (Иэн Харт) в роли главного героя. Красный платок забыт. Затем мы видим, как Дэвид на похоронах любимой женщины берет горсть земли и завязывает ее в платок. Возвращение в наши дни: внучка Дэвида бросает эту землю на крышку гроба своего деда.

В тринадцатой картине пьесы «Жизнь Галилея» некий человек приходит сообщить родственникам Галилея, что ученый находится перед судом инквизиции и в пять часов должен отречься от своих слов. В это время зазвонит большой колокол собора Святого Марка. Коллеги Галилея уверены, что он не откажется от своих слов. В 05:03 утра, не услышав звона, они поздравляют друг друга. Внезапно раздается звон колокола. Они окаменели, как и зрители. Звон колокола значим, потому что именно подготовка придала ему особый смысл. Это также прекрасный пример конфликта, усиленного моментом предшествовавшего ему счастья. Похожий звуковой эффект можно найти в пьесе «Мамаша Кураж и ее дети».

В фильме «Дзета» судья (Жан-Луи Трентиньян) расследует смерть члена парламента. Его характеризуют как нейтрального и честного человека. Каждый раз, когда свидетель говорит об убийстве, судья поправляет его: «Говорите „происшествие“», пока однажды, сам того не осознавая, он не произносит слово «убийство».

Понятно, что отдача обязательно имеет значение. Поэтому не стоит путать ее с повторением кадров – типичным приемом видеоклипов, который в повествовании служит тем же, чем припев для песни. В фильме «Тото-герой» мы видим, как оловянные солдатики падают с полки. В первый раз это значимо и довольно символично, но во второй раз это уже ничего не значит, а предназначено, скорее, просто для создания атмосферы.

Драматический язык

Во всех приведенных выше примерах отдача имеет значение, которого не было бы, если бы мы вырвали ее из контекста, не учитывали подготовку. Таков принцип работы любого языка. Все примеры подготовки, которые мы только что рассмотрели, напрямую связаны с языком драматургии, который состоит в том, чтобы нанизывать элементы повествования, а точнее сцены, один за другим.

Напомним, что язык – это система знаков (в более общем значении – смысловых единиц), расположение или сопоставление которых создает смысл и передает информацию. Этими знаками могут быть буквы, слова, жесты, музыкальные ноты, цветовые пятна, контрасты света и т. д. Ими также могут быть сцены. Драматическое произведение состоит из множества сцен, следующих одна за другой. Их последовательность имеет большое значение, поскольку помогает передать повествовательную информацию, которая содержится не в каждой из сцен по отдельности, а в самом факте их соединения.

«Ромео и Джульетта» дает нам простой пример, который, конечно же, можно добавить ко всем вышеперечисленным. В акте V, сцена 3, Ромео совершает самоубийство. Взятая независимо от контекста, эта сцена передает определенный пакет информации, главная часть которой состоит в том, что Ромео убивает себя над трупом Джульетты, чтобы воссоединиться с ней в могиле. Если мы теперь рассмотрим эту сцену в контексте, то есть примем во внимание предыдущую сцену (акт IV, сцена 3), где по рекомендации монаха Лоранса Джульетта принимает снотворное, чтобы симулировать смерть, то появляются две дополнительные детали: распростертое тело Джульетты – не труп, и Ромео совершает трагическую ошибку. Эта вторая информация содержится не в сцене V/3, а тем более не в сцене IV/3, но в том, что эти две сцены расположены одна за другой.

Разумеется, порядок сцен и содержащаяся в них информация – не единственный язык искусства повествования. Диалог (язык слов), жесты, действия, музыка в опере, выбор кадров и их последовательность в кино (язык кино) – вот лишь пять из многочисленных и возможных языков драматургии или использующих ее искусств.

Самый мощный язык

Подготовка происходит на всех уровнях, вплоть до диалога, где ее легче всего обнаружить. Когда Антоний в своей знаменитой речи («Юлий Цезарь», III/2) в четвертый или пятый раз повторяет, что «Брут – благородный человек», его диалог является отдачей и придает всему происходящему особый смысл. Когда Полоний говорит Гамлету («Гамлет», II/2): «Я смиренно покину вас», то отдача происходит немедленно: «Вы не можете получить от меня ничего, сэр, с чем бы я охотней расстался». В начале «Святой Жанны» Стюард говорит Роберту: «Вы всегда так искажаете мои самые невинные слова». На что Роберт отвечает: