Драматургия: искусство истории. Универсальные принципы повествования для кино и театра - Ив Лавандье

Хикс не приходит к выводу, что настоящий виновник – это начальник, несправедливо уволивший предпоследнее звено в цепочке. И этот начальник не кто иной, как… сам следователь Жером Ле Хикс.

В некотором роде сюжет «Мести» напоминает расследование Эдипа в «Царе Эдипе». Да и вся легенда об Эдипе – это цепочка и, безусловно, один из лучших примеров причинно-следственных связей, череды заготовок и отдач. Судите сами:

• Лайос и Иокаста – царь и царица Фив;

• оракул предсказывает, что Лайос будет убит собственным сыном, который женится на своей матери;

• Лайос приказывает убить своего сына Эдипа через три дня после его рождения;

• Иокаста отдает ребенка пастуху, чтобы тот бросил его;

• пастух не повинуется и отдает ребенка коринфянину. Примечание: этот мотив отвергнутого и принятого неродными людьми младенца, соответствующий одному из основных страхов ребенка, часто повторяется в мифах и сказках всех континентов (см. истории о Кришне, Моисее, Парисе, Персее, Ромуле и Рэме, Поргале, Трех языках или Белоснежке и семи гномах);

• Эдипа усыновляют и воспитывают Полибий и Мероба, царь и царица Коринфа;

• оракул предсказывает Эдипу, что тот убьет своего отца и ляжет в постель с матерью;

• Эдип покидает Коринф, чтобы не убивать человека, которого считает своим настоящим отцом;

• по дороге он встречает Лайоса, не узнает его и убивает в результате ссоры;

• Сфинкс отправляется в Фивы (теперь там правит Креон), чтобы наказать город за это преступление. Это становится несчастьем для страны;

• Эдип встречается со Сфинксом и разгадывает его загадку;

• Креон провозглашает Эдипа царем Фив;

• Эдип женится на Иокасте.

На этом этапе легенды предсказание оракула исполнилось и история прошла полный круг. Такова первая часть мифа, в которой Лайос и Иокаста – несчастные протагонисты. Но, конечно, история Эдипа не закончена. Можно даже сказать, что она только начинается, с Эдипом в качестве главного героя. Таково продолжение мифа, о котором повествуется в пьесе Софокла. Когда начинается действие пьесы, зло уже причинили, легенда закончена, поэтому говорить о том, что в «Царе Эдипе» анализируется исключительно судьба, не совсем верно. Эдип – жертва не только своей судьбы, но и своего отказа посмотреть правде в глаза. Он предпочитает вытеснять свое прошлое, а не смотреть ему в лицо.

Что касается силы судьбы, то многие теоретики, в том числе Пол Вацлавик [203], заходят так далеко, что утверждают, что ничего из этой трагедии не случилось бы, если бы Лайос и Иокаста не совершили ошибку, обратившись к оракулу. Поверив предсказаниям и желая предотвратить их любой ценой, они в итоге сделали все возможное, чтобы предсказания сбылись. Сегодня на смену дельфийскому оракулу пришли гороскопы. В одном из своих скетчей Раймон Девос очень хорошо иронично описывает этот феномен, когда человек бессознательно делает все возможное, чтобы оправдать магический прогноз. Его зарисовка называется «Гороскоп», и это тоже прекрасный пример причинно-следственной связи:

«Не знаю, читаете ли вы гороскоп, но я сверяюсь с ним каждое утро. Восемь дней назад я вижу в своем гороскопе: «Споры и ссоры у вас дома». Я иду к жене:

– Что я тебе сделал?

– Ничего!

– Тогда почему ты споришь?

С тех пор мы в ссоре! Сегодня утром я прочитал в своем гороскопе: «Риск несчастных случаев». И вот весь день, сидя за рулем своей машины, я вот так… смотрю направо… налево… Ничего!.. Ничего!.. Я говорю себе: «Может быть, я ошибся». Пока я сверялся с газетой, которая лежала на сиденье моей машины, – бах! Вот оно! Водитель вышел из своего авто и сказал мне:

– Вы могли бы избежать столкновения!

– Вовсе нет, все было запланировано!

– Что значит запланировано?

– Об аварии уже пишут в газетах!

– О нашем несчастном случае уже написали в газете?

– О вашем – не знаю! Но о моем – да!

– Ваш – это и есть мой!

– О! Эй! Секунду! Под каким знаком вы родились?

– Весы.

– Весы?

Я смотрю на гороскоп для Весов и говорю:

– О нет, вы не попали в аварию! Вы ошибаетесь, старина!

Тут приехал полицейский и спросил:

– Вы что, не видели знака?

– Возьмите газету! Взгляните сами! Я не собираюсь смотреть прогноз для каждого знака!»

Структура скетчей и роуд-муви/фильмов-путешествий

Принцип драматической причинно-следственной связи объясняет отсутствие интереса к эскизным работам и, в более широком смысле, к тем, которые не рекламируются как скетчи, но по структуре могут быть приравнены к эскизам. Зрителям не нравится ощущение, что можно взять сцену x, поставить ее вместо сцены x + 9 и получить тот же результат. Это проблема многих роуд-муви, где мы постоянно беспорядочно переходим от одной встречи к другой. В комиксе «Астерикс и котелок», например, главный герой переходит от одной попытки наполнить свой котел к другой, причем между этими попытками нет никакой прочной связи. Другой пример – ранний «Тинтин».

И мы уже видели, какие проблемы возникали, когда автор выстраивал наброски, даже не зная, к чему он идет (см. стр. 125–126). «Обгон», «Кризис» или «Пер Гюнт» также страдают от выстраивания череды небольших историй без достаточно прочной связи между ними. Итальянские сценаристы, кстати, специалисты по скетчевой структуре. Их характеры часто блестящи, а юмор и человечность поразительны, но структуре их фильмов не хватает связности.

Как я уже отмечал в главе 5, если сценарист чувствует, что его история плохо структурирована, он должен использовать заготовки для создания множественных связей между сценами.

Следует отметить, что для роуд-муви характерно не столько то, что действие происходит в путешествии, сколько то, что структура фильма схематична. Фильмы «Беспечный ездок» и «Возвращение домой» – это роуд-муви (в обоих смыслах этого понятия), а «Тельма и Луиза» – нет, несмотря на то что большая часть действия происходит в дороге. Цель Тельмы (Джина Дэвис) и Луизы (Сьюзан Сарандон) – не добраться из одного места в другое, а скрыться от полиции, отправившись в Мексику. По мере развития действия петля затягивается все туже. Здесь есть и крещендо, и эволюция (см. ниже). Тот же принцип применим к «Дуэли» или «Плате за страх».

Около 350 года до н. э., в то время, когда роуд-муви были редкостью, Аристотель [6] уже столкнулся с проблемой скетчевых структур:

«Из простых фабул и действий самые худшие – эписодические; а эписодической фабулой я называю такую, в которой эписодии следуют друг за другом без всякого вероятия и необходимости»[33].

Интерес некоторых писателей к роуд-муви может проистекать из смутного представления о том, что если герои будут перемещаться из одной точки в другую, то это создаст движение. К сожалению, недостаточно показать кавалькады или движущихся людей, чтобы добиться чего-то,