Драмы - Гуго фон Гофмансталь

Она воспламенялась от моих

Безумных поцелуев, и тогда

Ее одеждой становился блеск

И золото воздушной наготы.

Вздымалась грудь ее, уста рыдали

В безмерном сладострастье… Отягчал я

Лобзаньями дрожащие ресницы,

И грудь, и плечи… Забываясь после

В других объятьях, помнил я всегда

Ее одну, как будто сквозь туман

Я видел блеск жемчужный ее тела,

Плывущий в тьме ночной, и видел вновь

Ту родинку знакомую на шее,

Как золотистая…

Венир.

На этом месте,

Здесь родинка была?

Показывает на шею.

Барон.

Нет, на груди,

Мне кажется.

Задумывается.

Да, здесь.

Показывает на грудь.

Но что с тобой?

Венир.

Нет, ничего. Я думал… ничего.

Отходит направо к авансцене.

Барон идет к Ле-Дюку налево в глубину сцены.

Венир. Я – безумец. Весь этот страх и волнение не имеют смысла, но я не в силах овладеть собою. Он спросил у меня в опере ее имя, значит, он ее не знает. Впрочем, он мог знать ее раньше и хотел только спросить, как ее зовут теперь. Родинка! Почти у всех женщин родинки. И он показывал не то место. Почему я замечаю все то, что подтверждает мои подозрения, но не то, что их опровергает? Было еще что-то, задумывается что-то очень важное… Да, с плащом, с плащом!

Барон (к Ле-Дюку).

Отправлено письмо к оперной певице?

Ле-Дюк.

Да, ваша светлость. Внизу уже ждет старуха с ответом.

Барон.

Где? Подай письмо.

Ле-Дюк.

Она хочет передать вашей светлости лично. Она ждет в боковой комнате, в сенях.

Барон.

Сейчас иду. (Громко)

Столы сюда! и по четыре свечи

На каждый стол.

( Вениру.) Прости меня. Сейчас.

Венир (к Ле-Дюку). Кто твой господин?

Хочет дать ему денег.

Ле-Дюк (отступая). Вашей светлости известно, что я имею честь служить господину барону Вейденстаму из Амстердама.

Венир. Вейденстам! Вейденстам! Не может быть, чтобы голландец говорил так хорошо по-венециански.

Ле-Дюк. Я слышал, родственники…

Венир. К черту родственников!

Ле-Дюк. По крайней мере, я несколько раз слышал из уст моего всемилостивейшего господина уверение, что прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как он был в Венеции…

Венир. Так, любезный? Уверение несколько раз?

Ле-Дюк. Да, помню, что говорили несколько раз и с уверенностью.

Венир (дает ему денег). Ты – честный малый и достоин служить у такого знатного кавалера, как барон.

Ле-Дюк. Целую руки вашей светлости.

Венир. Пятнадцать лет тому назад она была двенадцатилетним ребенком. И потом он ни разу не упомянул о ее пении. Какой я глупец, как я раньше не заметил этого! Он так тщеславен, что не умолчал бы…

Барон возвращается. Венир подходит к нему, дружелюбно.

Венир.

Теперь прощай. Надеюсь, завтра видеть

Тебя. Венира-младшего дворец

За церковью Сан-Закариа!

Барон.

Как, прощаться?.. Разве спать уже пора?

Тебя не отпущу я ни за что.

Придет банкир, нет, сын его, с собою

Он приведет сюда гостей веселых.

Венир.

Догадываюсь я!

Барон.

Да?

Венир.

Редегонду

И Брицци.

Барон.

Нет, другую.

Венир.

Кортичелли?

Барон.

Да, кажется.

Венир.

И с ними двух поэтов —

Мошенников, один сонеты пишет,

И пасквили – другой, потом жида

И глупого аббата.

Барон.

Превосходно!

Как в Ноевом ковчеге, всех сортов!

Ты мог бы обойтись без них? Я – нет!

Мне нужен негр безумный, что ныряет

За мелкою монетой и дерется

С собаками за корку хлеба! Нужен

Плывущий мимо в облаке пурпурном

На золотой гондоле старый дож.

Уверен я, украден ключ от счастья

И неизвестный вор в различных масках

Кружится, дразнит, дергает за платье…

Воодушевляясь.

Волшебно скрыто в драгоценном камне

Зерно судьбы и сердце счастья. Где

Найдем его нежданно? На грудях

Прекрасной Редегонды?.. Или спит

Оно в кармане у жида?.. Как знать?

Венир.

Ты весел. 

Барон (подходя к нему ближе).

А ты горд и слишком сдержан.

Тебе нет тридцати, я понимаю.

Но знай – и после жить недурно…

Знать, что не забыто прошлое, что рот

И нежные объятья ждут тебя,

Как будто через день вернулся ты!

А помнишь Одиссея? – даже пес

Забыл его!

Оживляется еще больше.

Задам я здесь пиры…

(К Ле-Дюку.)

Из пасти львов пусть сыплются цветы!

Поставлю я дельфинов золотых

У входа, будут бить из них фонтаны

Вина пурпурного в канал зеленый!

Не трех лакеев ты наймешь – их мало, —

Нет, десять нужно, и достань ливреи!

У лестницы моей пусть ждут гондолы,

И музыканты пусть в мои цвета

Оденутся!

Венир ( улыбаясь).

Затмишь ты нас.

Барон.

Довольно?

Нет, мало этого! Я обовью

Гирляндами Сан-Марко колокольню,

Нарциссами и розами, зажечь

Я прикажу на самой высоте

Костер душистый, розового масла

Велю подлить в огонь, он обовьет

Руками исполина тело ночи.

Каналы потекут огнем, рассыплю

Цветов душистых, – голуби, слабея,

На землю упадут, – зажгу огни

Бессчетных факелов, чтоб рыбы