Священные чудовища. Ужасные родители - Жан Кокто

Ивонна. Мишель! Ты теряешь голову. Ты способен ударить женщину?

Мишель. Я дам ей пощечину. Пощечину… она ее заслужила. (Он падает на колени.) Мадлен, мой цветочек, прости меня. Я знаю, что они лгут, хотят убедиться, что я тебя люблю… Говори! Говори! Умоляю. Я забыл о нашей последней ночи, о том, как прошел день… Ты! Ты! Окрутить меня, выйти за меня по расчету!

Жорж. Я тебе не говорил, что эта молодая женщина хотела выйти за тебя по расчету. Я сказал, что она надеялась освободиться, выйти из-под гнета. Я сказал, что она любит тебя, но что тот тип крепко держит ее в тисках.

Мишель. О, все было так светло, чисто и радостно. И я верил. Я всему верил. (Встав перед Мадлен.) Это так? Кто он?

Жорж. Она утверждает, что ты его не знаешь. Не можешь знать.

Мишель (приникая к матери). Старуха с желтыми волосами… А я чуть ли не оскорбил тебя, не сделал тебе больно… Мама!

Ивонна. Родители много чего знают, любовь моя. Они выглядят смешными, невыносимыми, помехой радости… но они много чего знают. Пойдем. Твоя старушка-мать с тобой. Ну полно, полно…

Мишель (отстраняясь от нее) Еще раз, Мадлен, прошу, ответь. Это ложь, кошмар, я сейчас проснусь. Пробуди меня, Мадлен!

Ивонна. Ну, ну, успокойся.

Мишель. Успокоиться! А я-то ждал там наверху. Томился. Говорил себе: папа изучает Мадлен. Он убедит Софи. Тетя Лео уже за. Умирал от нетерпения. Был уверен, что все это кончится слезами и объятиями. А взамен эта исповедь и крушение мечты, ужас, которому нет имени…

Мадлен (почти беззвучно). Мишель…

Мишель. И она еще осмеливается что-то говорить! Осмеливается говорить со мной!

Ивонна. Мишель! Будь великодушен. Барышня могла продолжать играть комедию, запутать твоего отца, внедриться к нам, подвергнуть тебя риску шантажа, общественного скандала. Она оказалась честной и заранее предупредила нас. (Обращаясь к Мадлен.) Выражаю вам нашу признательность. Если однажды…

Мадлен. Хватит! Я больше не могу! Я больше не в силах…

Мадлен убегает, спотыкаясь, поднимается по ступеням и исчезает. Хлопает дверь.

Мишель (бежит за ней). Мадлен! Мадлен! Мадлен!

Жорж. Оставь ее.

Мишель. Уведите меня, спасите меня. Нет, я остаюсь! Я дознаюсь!

Жорж. Зачем тебе это?

Мишель. Ты прав, папа. Я получил сполна. Не желаю ничего знать. Хочу уйти отсюда. Запереться у себя в комнате. Укрыться в нашем доме.

Ивонна. Мы не станем беспокоить тебя. Мы будем тебя баюкать…

Мишель. Не надо мне было покидать нашу кибитку.

Ивонна. Тебе нужно было набраться опыта…

Мишель. Благодарю покорно, обошелся бы и без него. Как ты мудро поступаешь, не выходя из дома… Люди гнусны.

Ивонна. Не все, Мишель.

Мишель. Все. (Оглядывается по сторонам.) Какой порядок! А, Лео? Не спутаешь посетителей, не оставишь трость, рубашку, шляпу, пепел. Современный комфорт!

На верху лестницы появляется Мадлен. На ней нет лица. Она едва держится на ногах.

Мадлен (умоляющим голосом). Уходите…

Мишель. Что, номеру третьему не терпится? Оставайтесь. Моя очередь чувствовать тут себя как дома. И эта женщина посмела заявить мне, что любила номер два. Она его любила, она любит меня и любит еще кого-то. О, какое любвеобильное сердце! В нем для всех найдется местечко.

Ивонна. Мой мальчик…

Мадлен (валится на лестницу). Лео устремляется к ней.

Мишель. Лео, назад. Оставь ее. Это всего лишь мелодрама. Пусть себе теряет сознание.

Ивонна. Не будь жестоким. Она могла промолчать.

Жорж незаметно выскальзывает в прихожую.

Сцена XI

Ивонна, Лео, Мишель.

Мишель. Если бы папа не припер ее к стенке, я бы как пить дать попался! Угодил бы в самые нечистоты. Софи, папа, как чудесно чувствовать биение любящих сердец, неспособных на всякие махинации. В путь! Освобождаем место. Тетя, мама… (Направляется к двери.) А где папа?

Лео. Он не выносит сцен. Должно быть, ушел по-английски, не попрощавшись.

Ивонна. Тем лучше.

Мишель. Его увлечения не доставляют ему столь прелестных сюрпризов.

Ивонна. Да ты дрожишь.

Мишель. Ничуть.

Ивонна. Да нет же, дрожишь. Возьми меня под руку, дорогой, побредем, как два инвалида.

Ивонна и Мишель выходят.

Ивонна возвращается и от двери обращается к Лео.

Ивонна. Лео! Нельзя оставлять девушку одну в таком состоянии…

Лео. Забери его. Уведи. Я задержусь на минуту.

Ивонна. Спасибо, Лео.

Ивонна выходит. Слышно, как закрывается дверь.

Сцена XII

Мадлен, Лео.

Мадлен. Мишель! Мишель! Мой Мишель!

Лео. Тихо, тихо… Я с вами. Успокойтесь. Прилягте!

Мадлен. О, госпожа! Госпожа! О!

Лео. Вот так, расслабьтесь…

Мадлен. Госпожа! Госпожа! Вы не можете знать…

Лео. Да нет, я догадалась.

Мадлен. О чем?

Лео. Я догадалась, что номер два и отец Мишеля – одно и то же лицо.

Мадлен. Как вам удалось?..

Лео. Чтобы не догадаться, нужно было быть слепой, дорогуша, вроде моей сестры или Мишеля. Сцена была ужасная. Это бросалось в глаза. Я повторяю, нужно быть Ивонной и Мишелем, чтобы ничего не заметить.

Мадлен. Я могла умереть.

Лео. А этот третий номер? Это выдумка? Ну, то есть он не существует?..

Мадлен. Нет.

Лео. Он существует?

Мадлен. Нет, сударыня. Его нет. А Мишель даже не стал ничего выяснять, не засомневался. Он принял эту нелепицу не колеблясь, не задумываясь о том, что это безумие!

Лео. Повезло. Если бы он был способен рассуждать и додуматься до второго, он рисковал понять, кто же первый. Жорж вас принудил, угрожал тем, что все расскажет…

Мадлен. Да, сударыня.

Лео. С него бы сталось.

Мадлен. Все что угодно… но потерять Мишеля.

Лео. Странно… Я думала, что Жорж уступит дорогу своему сыну и станет уговаривать вас молчать.

Мадлен. Он давил на меня, угрожал, говорил, что хочет излечить Мишеля. Он заранее придумал всю эту комбинацию.

Лео. Но всему есть пределы… (Берет Мадлен за руку.)

Мадлен. Спасибо, сударыня. Я не думала, не надеялась.

Лео. Вы мне очень по сердцу. Вы меня покорили. Я и не знала. Я была уверена, что Жорж разбирается в женщинах не больше, чем Мишель. Ах, если бы в вашем доме царил беспорядок, если бы я попала в еще один табор, вы, возможно, завоевали бы Ивонну, но не меня. Я шла сюда не как ваша союзница, а уж тем более сообщница. Но теперь желаю ею стать. Это союз порядка против беспорядка, в том нет сомнений. В любом случае я перехожу в ваш лагерь.

Мадлен. Увы, сударыня… К чему это? Все кончено. Мишель никому не поверит, а Жорж снова примется плести ложные обвинения.