Стихи духовные - Автор Неизвестен

Нет и малыих деток,

Нету и молодой жены,

Нет ни сродников, ни приятелёв.

Меня Господь возлюбил

И по земле попустил:

Я всякого раба вознимаю,

Я всякого раба воскушаю;

Я где раба застигаю,

Я тут раба воскушаю:

Хоть во чистыим поле,

Хоть на синиим море,

Хоть в тёмныим лесе,

Хоть при пути при дороги:

Я тут раба и воскушаю;

Где тужут-плачут,

Тут мне, Смерти, и праздник».

Сослал Господь по Аникину душу

Двух ангелов, двух архангелов,

И вынули Аникину душу,

Сквозь рёбер-костей,

И не честно, не хвально, и не радушно,

Посадили Аникину душу на копиё,

И вознесли Аникину душу вельмы высоко,

И возрынули Аникину душу во тьму глубоко,

В муку вечную, во плящий огонь.

Славен Господи Бог, прославился,

И велика его милость Господня.

64.

Жил-был Оника-воин,

Жил-был не долго, —

Жил триста тридцать единое лето.

И сколько он землей проеждял,

И много он землей разорял,

Божьи домы на дым спущал,

Божество-иконы на ладан.

И говорит он Господу Богу,

И говорит он рець похвальню,

Похвальню рець, Господу противну:

«Кабы дал да мни-ка, Господи,

С небеси во столби колецюшко булатно.

Повернул бы я всю землю на синё небо,

А синё небо на сыру землю, —

На миру бы смерти не было,

И народ бы был весь жив».[137]

Да не полюбились эти реци Господу Богу,

Послал он дви сумоцьки переметны:

Одну сумоцьку он клал против неба,

А другу сумоцьку клал против земли.

И посылал он своих скорыих апостолов,

И куды идти Оники, ехати.

И вот поехал Оника-воин,

Поехал цистым полем

Да широкиим раздольем.

И на той пути да на дроженьке

Лежат-то дви сумоцьки переметный,

И стоят тут люди добрый.

«Оберите-тко вы, люди добрый,

Оберите-тко свои сумоцьки переметный, —

Если я задену ножкой левою,

То негди сумоцек будет искати;

И если я задену ножкой правою,

То негди будет сумоцек искати». —

«Ах ты, Оника пустохвастишко,

Ах ты, Оника пустохвалишко!

Ты ездишь, Оника, похваляешься,

А тебя с дело не выхватыват».

Рассердился Оника-воин,

Задел он за сумоцьку ножкой левою —

И не мог он сумоцьки повыздынуть;

Задел Оника ноженькой правою —

И не мог он сумоцьки повыздынуть.

Соскоцил Оника со добра коня

И принимался во всю силу богатырскую, —

И по колен ушел во матушку во сыру землю,

И не мог он сумоцек повыздынуть.

Рассердился Оника по-сердиному,

И разозлился Оника по-звериному,

И принимался всею силой богатырскою, —

И по пояс ушел во матушку во сыру землю,

И не мог он сумоцек повыздынуть.

И принимался Оника не на шутоцьку, —

И по грудей ушел он во матушку во сыру землю,

И не мог он сумоцек повыздынуть.

И надорвал он свое ретивое сердецюшко,

И со стыдом садился на добра коня,

На добра коня на Обахмата.

И поехал Оника-воин цистым полем,

Широкиим раздольем.

А на той пути на дороженьки

Лежит тут цюдо цюдноё,

Лежит тут диво дивноё:

Руки, ноги лошадиный,

А голова лежит звериная,

И туша целовецеска.

«Что же ты лежишь, цюдо цюдное?

Али ты цюдилиця есть прецюдная,

Али ты поляк есть, поленской сын[138],

Али ты полениця удалая?» —

«А не цюдо есть я цюдное,

Не цюдилиця есть прецюдная,

Не поляк, не поленской сын,

Не полениця я есть удалая,

Оника-воин, я есть Смерть скорая,

Скорая есть Смерть, скоропостижная». —

«Ай же ты, душегубка!

У меня есть сабля вострая,

Отмахну же буйну голову!» —

«А не хвастай Оника-воин,

У меня есте шилья вострыя,

И подпилю я у тя жилоцьки».

Замахнулся Оника вострой саблею, —

Во плеци рука застоялася,

Никуды рука не сгибалася,

Востра сабля с руки выпала

И цють добра коня не изрезала.

«Ай же ты, Смертка скорая!

Дай мни строку хоть на три годы

Свой живот по церквам рознесть

И золоту казну по нищей братии,

Мне своя душенька наб покаяти». —

«Не дам я теби строку и на три часы,

Твой живот есть неправедной,

Золота казна не заработана,

И твоей души не будет помощи». —

«И дай ты строку хоть на три часы,

Мни-ка свой живот по церквам разнесть,

Золота казна по нищей братии,

И свою душу наб покаяти». —

«Не дам я ти строку на три минуты,

Твой живот есть неправедной,

Золота казна не заработана,

И твоей души не будет помоци».

Зашатался Оника-воин на добри кони,

И упал он на сыру землю, —

И быдто век души не было.

65. ОЖИДАНИЕ СМЕРТИ

Даждь ми, Господи,

О своих грехах поплакати!

И плачу я день и нощь,

Я слезами умываюся.

И плакать мне надобно,

О своих делах покаяться,

Что приходит пора-времечко

Отправляться в путь-дороженьку,

В путь-дорожку незнакомую:

Посланы по меня посланники

От Царя да от небесного,

От Пресвятыя Богородицы.

Я делами не поправная,

У меня ответы не готовые!

Там мытарства будут частыя,

По мытарствам князи темные,

Там вопросы будут грозные.

Погляжу я, многогрешная,

На восточную сторонушку, —

Не увижу ли я, грешная,

От дел да малой помощи,

Своего я друга верного,

Я ангела-хранителя,

Повсечасного свидетеля:

Не поможет ли моей беде,

Не попросит ли прощеньица

У Царя да у небесного,

У Пресвятыя Богородицы,

У Пречистой Божией Матери?

Не возьмут ли меня, грешную,

Ко