Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну - Ван Ши-фу

я вдруг голоса звук,

            все встрепенулось вокруг.

        Вот зашумели в ночи

            птицы взлетающей крылья,

        Ветки с цветами дрожат,

            тени цветов заходили,

        И лепестки, опадая,

            снова дорожку закрыли.

(Говорит.)

Ты ушла, но что ты прикажешь делать мне? (Поет.)

На мотив «Стрекочет кузнечик».

На холодной росе,

    бирюзою блестящей на зелени мхов,

Блики яркой луны

    загорелись, разбитые тенью цветов.

Для чего ты меня в свете белого дня

    без конца заставляла страдать?

Я всю ночь вспоминать тебя буду опять!

На мотив «Равнина на востоке».

        Полог спустился за ней,

        Двери за нею закрылись.

        Только успел я

            к ней обратиться без слов,

        Сразу со мною

            молча она согласилась.

        Ветер свежеет, сияет луна,

            пробили стражу вторую.

        Вместе с Ин-ин я тоскую:

        Счастья она лишена,

            я на судьбу негодую.

На мотив «Повисли пушинки на хлопке».

 Пора бы домой отыскать мне дорогу

 И больше в пустынном дворе не стоять.

 Качнулись от ветра вершины бамбука,

 Охвачена тучкой Ковша рукоять.

 Увы!

 Вот так же сегодня меня, словно тучка,

     охватит страданье опять,

 И если не сжалишься ты надо мной,

     чего я могу ожидать?

 Я, правда, сочувствие мог

     в глазах у тебя прочитать,

 И наши сердца без единого слова

     сумели друг друга понять.

(Говорит.)

Разве сегодня сон сможет сомкнуть мне очи! (Поет.)

На мотив «Глупый всегда тороплив».

 Бирюзовым мерцает огнем

     мой светильник пред самым лицом,

 Веет свежим в лицо холодком

     ветхий полог в жилище моем.

 Чуть мерцает светильник сквозь мрак,

 Только сон не приходит никак.

 Ветер злой за окном завывает, шумит,

     сквозь окно прорывается он,

 Раздается оконной бумаги

     беспрерывный докучливый стон.

 Никого не увижу я рядом со мной,

 Одеялом укутан, объят тишиной, —

Если ты истукан, то и ты

    будешь тронут моею тоской.

На тот же мотив.

И роптать не могу я сейчас,

    и тоска моя не унялась,

И спокойно не в силах сидеть,

    и сомкнуть не могу своих глаз.

День придет – и у нас

    будет тоже расшитый цветами экран,

Будет полог, спустившийся, словно туман,

Будет тихая ночь, все кругом замолчат,

С нами море и горы союз заключат.

Мы с тобой поздравленья получим тогда,

Поздравлений парчовый узор

    будет связан, как мы, навсегда,

Будем дивного счастья полны мы с тобою,

И для нас для двоих засияет весна

    в наших брачных узорных покоях.

Заключительная ария

Прошел только день —

    стезя моя стала ясна.

Одною строфой

    мне все разъяснила она.

Теперь мне не грезится двор государя,

    и слава меня не влечет,

Отныне я только тебя ожидаю

    в том месте, где персик цветет.

(Уходит.)

Действие четвертое

Настоятель (входит с Фа-цуном, говорит). Сегодня пятнадцатое число второго месяца. Начинаем обряд поминания. Вели монахам играть на ритуальных инструментах. Пригласи госпожу и барышню зажигать курения; если же госпожа еще не вышла, пусть первым зажжет курения господин Чжан. На вопросы госпожи отвечайте, что он – мой родственник.

Чжан (входит, говорит). Сегодня пятнадцатое число второго месяца. Хэшан позвал меня зажигать курения, и я спешу в храм. (Поет.)

На мотив «Свежая вода».

    Будды святой монастырь озарен

        полной высокой луной.

    Над бирюзовою крышей

        куполом дым поднялся голубой.

    Дым благовоний

        сливается с облаком в небе,

    Рокот молитвы —

        словно на море прибой.

    Тени от флагов взвиваются ввысь,

    Все прихожане

        сюда на молитву сошлись.

На мотив «Внимаю, оставив седло».

Звенят колокольчики, бьет барабан,

И эхо от них раздается в углах,

    как вешний раскатистый гром,

А колокол гулкий и Будды труба

Гудят, как под бурею сосен вершины,

    омытые вешним дождем.

Не может осмелиться старый монах

    стучаться в ворота вельможи:

Одна лишь Хун-нян за узорным окном,

    как видно, докладывать может.

Возрадуйтесь, очи

    того, чьи надежды разбиты, —

Должны вы сегодня

    смотреть, пока будете сыты.

(Чжан видит настоятеля.)

Настоятель (говорит). Сударь, зажигайте курения первым. Если же старая госпожа спросит, кто вы, отвечайте, что вы – мой родственник.

Чжан (зажигает курения, поет).

На мотив «Опьянен весенним ветром».

Я молюсь, чтобы долгие, долгие дни

    прожил тот, кто сегодня живет,

А умершие в небе

    не знали трудов и забот.

Чтобы предки усопшие

    вечный узнали покой,

Я склоняюсь пред Буддой, законом, монахом —

    перед веры основой тройной.

И еще я свечу зажигаю

    с затаенной молитвой одной:

Чтобы очень жестокой Хун-нян не была,

Чтоб хозяйка ее не была так грозна,

Чтоб собака цепная не так была зла.

О Будда!

Нашей встречей и нашим согласием тайным

    ты воздай за молитву сполна!

Старая госпожа (входит вместе с Ин-ин, говорит). Настоятель приглашает нас зажигать курения. Идем, дочка!

Чжан (видит их, смотрит на Фа-цуна, говорит). Сказать тебе откровенно, она – богиня, сошедшая с неба!

Фа-цун (говорит). Этот студент уже два раза так говорил.

Чжан (поет).

На мотив «Упавший дикий гусь».

       С неба лазурного

           сходит прелестная фея.

       Верно, ее

           звал я молитвой своею.

       Полон тоскою,

           полон страданием я —

       Рушится царство,

           рушится город пред нею!

На мотив «Победная песня».

       Уста у нее

           как спелые вишни алеют,

       А носик припудренный

           розовой яшмы нежнее.

       Как груши цветок,

           лицом и бела и нежна,

        И станом она,

            как ива, легка и стройна.

        Изящна, чиста,

        Лицо озаряет

            пленившая всех красота,

        Стройна и нежна,

        И подлинной прелести

            вся воплощенье она.

Настоятель (говорит). Разрешит ли госпожа ничтожному монаху сказать несколько слов? У меня есть скромный родственник, сюцай, весь поглощенный учением. После смерти родителей он не имел возможности их отблагодарить. «Разрешите мне внести в поминки свою долю, – попросил он меня, – я хочу поклониться отцу и матери». Я сразу же согласился, но боюсь, что вы, сударыня, сочтете это провинностью.

Старая госпожа (говорит). Родственники настоятеля – мои родственники. Позовите его, я хочу на него посмотреть.

Чжан кланяется старой госпоже. Монахи смотрят на Ин-ин и посмеиваются.

Чжан (поет).

На мотив «Заносчивый вид».

  О преклонных годах

      позабыл наш почтенный учитель,

  На помосте святом,

      не сводя с нее взора, сидит.

  С глупым видом глядит