Западный флигель, где Цуй Ин-ин ожидала луну - Ван Ши-фу

   И с пылью дорог

       смешалось отцовское тело.

   И даст, чтоб навек

       угас, прекратился наш род,

   И милости может

       забыть материнских забот?

На мотив «Листья ивы».

   Увы! Может отпрыск последний

       погибнуть в семье нашей скоро,

   А если злодею служить соглашусь,

       свой род я покрою позором.

   Уж лучше на шею накину я шелк

           и с жизнью расстанусь своею,

   А гроб с моим телом потом

   Отправите этим злодеям, —

   Быть может, от бед

       я смертью избавлю наш дом.

На мотив «Песня молодости».

Матушка!

   Все об Ин-ин

       скажут: была она дочкой дурной.

   Добрым словам

       разве захочет поверить чужой?

Матушка!

   Нужно ли так сожалеть об Ин-ин? —

   Стоит пожертвовать жизнью одной.

Но у вашей дочки есть еще один план!

Кто бы он ни был – пусть будет любой,

Только способный на подвиг герой,

Что уничтожить сумеет злодеев,

Замыслы злые по ветру рассеяв, —

Пусть породнится он с нашей семьею

Так же, как Цинь сочеталася с Цзинь.

Рада я всею душою

Зваться женою героя!

Старая госпожа (говорит). Этот план гораздо лучше. Хотя это и не очень подходит для нашего дома, но это все-таки достойнее, чем твоя гибель среди разбойников. Почтенный настоятель, объявите всем в зале для молений: кто найдет способ отогнать разбойников – будь то монах или мирянин, – получит в жены Ин-ин и богатое приданое.

Настоятель объявляет. Пауза.

Чжан (входит, ударяет в ладони). Я придумал способ отогнать злодеев. Почему не спросить меня об этом? (Видит старую госпожу.)

Настоятель (говорит). Это тот самый сюцай, которого я позавчера приводил с собой и представлял вам.

Старая госпожа (говорит). В чем же заключается ваш план?

Чжан (говорит). Когда обещают большую награду, всегда отыщется храбрец. Если ясно, за что наградят и за что накажут, то план непременно удастся.

Ин-ин (говорит в сторону). Я бы хотела, чтобы злодеев отогнал этот студент!

Старая госпожа (говорит). Пусть он изложит свой план вам, настоятель, и, если он действительно сможет отогнать разбойников, барышня станет его женой.

Чжан (говорит). В таком случае, чтобы моя женушка не перепугалась, я прошу ее пройти к себе в спальню, а после этого я изложу свой план.

Старая госпожа (говорит). Барышня и Хун-нян, уйдите!

Ин-ин (говорит, обращаясь к Хун-нян). Кто бы подумал, что этот студент будет таким заботливым! (Поет.)

Заключительная ария

За жизни свои все монахи дрожат,

Никто из семьи не поможет мне в горе,

Меня лишь студент, никому не знакомый,

    избавить готов от позора.

Не будет он зря, словно книжник ученый,

    пустые вести разговоры,

Сумеет он всех – и безвинных и грешных —

    избавить от гибели скорой.

Хоть мне он совсем не родня,

Не может в беде он покинуть меня.

Посмотрим же, – может быть, ныне

    нам сюцай успех принесет,

Быть может, увидим

«Доклад про военный поход»,

Письмом наведет он на варваров страх.

О господин Чжан!

Хочу, чтобы кончиком кисти поверг ты

    пять тысяч злодеев во прах!

(Уходит.)

Сецзы

Старая госпожа (говорит). Так какой же у вас план?

Чжан (говорит). К исполнению моего плана нужно прежде всего привлечь настоятеля.

Настоятель (говорит). Но я монах и убивать никого не могу. Прошу вас, сюцай, выбрать кого-нибудь другого.

Чжан (говорит). Не бойтесь, я вовсе не хочу, чтобы вы кого-нибудь убивали. Вы только выйдете и скажете злодеям: «Старая госпожа готова послать барышню к вашему начальнику и не делает этого только потому, что дочь ее носит траур по отцу. Будет очень жаль, если звон ваших гонгов и бой ваших барабанов напугают барышню до смерти. Ваш полководец хочет стать ее супругом, так пусть он отведет своих латников на расстояние полета стрелы. Через три дня траур кончится, траурные одежды будут сняты и заменены цветным платьем, будет приготовлено приданое и ваш начальник получит барышню в жены. Если же послать ее сразу, то ее траур может принести несчастье войску». Идите и скажите им это.

Настоятель (говорит). А что будет, когда эти три дня пройдут?

Чжан (говорит). Об этом я вам расскажу потом.

Настоятель оборачивается лицом к выходу за кулисы и зовет Сунь Фэй-ху.

Сунь Фэй-ху (входит с солдатами, говорит). Эй, скорее высылайте ко мне Ин-ин!

Настоятель (говорит). Не гневайтесь, полководец! Старая госпожа послала меня к вам на переговоры. (Повторяет сказанное Чжаном.)

Сунь Фэй-ху (говорит). Хорошо, пусть будет по-вашему. Но если через три дня вы не вышлете ее мне, то я всех вас перебью, никого в живых не оставлю. Ты передай старой госпоже мои слова: «Ваш добрый зятек зовет свою женушку!» (Уходит вместе с солдатами.)

Настоятель (говорит). Разбойники отступили, но если через три дня барышня не будет послана к ним, мы все умрем.

Чжан (говорит). У меня, недостойного, есть друг по имени Ду Цзюэ, прозвище его – Полководец на Белом коне. Он во главе стотысячного войска охраняет заставу Пугуань. Как только я пошлю ему письмо, он тотчас явится мне на выручку. Наша обитель удалена от заставы Пугуань на сорок ли. Письмо я уже написал, нужно только найти человека, который доставит его.

Настоятель (говорит). Если Полководец на Белом коне согласится прийти сюда, то нам нечего бояться Сунь Фэй-ху. Здесь у нас есть один послушник по имени Хуэй-мин, который только и знает, что пить вино да драться. Если принуждать его отправиться туда, то он ни за что не согласится, но стоит только его раздразнить – и он пойдет куда угодно.

Чжан (кричит). Нужно передать письмо генералу Ду! Кто решится это сделать? Кто решится это сделать?

Хуэй-мин (входит, поет).

На мотив «Привожу себя в порядок».

   Не читаю я сутру

       о лотосе вероученья

   И правителя Лян

       никогда наставлений не чтил.

   С головы своей шапку монаха теряю,

   Свою рясу с плеча я небрежно спустил.

   Только мысли о битвах владеют

       моим сердцем, утратившим страх,

   И железный костыль с головою дракона

       я сжимаю в обеих руках.

На мотив «Катится узорный мяч».

   Ревностным в вере вовек не бываю

   И про усердье в молитвах не знаю.

   Если меня созерцанью предаться зовут,

   Кажется мне безопасней

       логово тигра, с драконами пруд.

   Я монастырский устав не блюду,

   Постную прочь унесите еду:

   Есть овощные пампушки

       я не давал, как монахи, обет —

   Пусть мне пять тысяч злодеев

       сварят, изжарят, спекут на обед.

   В брюхо польется горячая кровь —

       жажду мою утолит.

   Сердцем живым из трепещущей груди

       только и буду я сыт:

   Пища нечистая мне не претит!

На мотив «Песня о болтуне».

   Без мяса отвар, из тыквы лапша

       и жидкая каша к тому же,

 Соленые овощи, соевый сыр —

     что может на свете быть хуже!

 Пусть черной муки на пампушки отвесят

     мне сто тысяч цзиней