Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде

заместо садов ваших! У вас там под окном — яблоки да виноград. А у нас — лишь брусника да грибы, из витаминов-то… Вместо ваших гусей да индюков — те же самые глухари… А вовсе-то без леса как они могут быть?.. Надо понимать, Феня…

Ф е н я. А нас разве не надо понимать? Мы там детей оставили с бабкой… Чтоб лис на хату зробыть… Старая совсим развалилась… А так-от разве зробышь? Так-от разве выполнишь сезонну норму?.. Степановна, хоть бы ты уняла своего!

А н а с т а с и я  С т е п а н о в н а. А я ему, думаешь, не об этом же толкую? Зачем на рожон-то лезть? Дотянул бы уж как-нибудь до пенсии. Недолго осталось — два года… А то ведь так-то могут и вытурить с мастеров. И так уж начальник косо смотрит. Как бельмо на глазу ты у него сидишь… Из-за упрямства своего… А куда пойдешь с рукой своей покореженной? Ни тебе топором махать, ни багром тянуть…

С м о л е в. Ну, кончайте! Закуковали кукушки!

А н а с т а с и я  С т е п а н о в н а. Да ведь если снимут тебя с мастера, то на разные работы придется идти. И пенсия-то только в шестьдесят… Сколько еще надо будет маяться? Так и не успеешь отдохнуть за всю-то жизнь…

С м о л е в. Ну это мы еще посмотрим, как снимут! Ты что же, елки зеленые, думаешь, что лес чья-то собственность? Ошибаешься. Лес со всем своим дивом — это всеобщее богатство, и я за него не меньше всех отвечаю, хотя и мал чином… Понимаете, прав я, для пользы большого дела прав и от своего не отступлюсь!

Ф е н я. Действительно свихнулся, бис старый!.. (Уходит.)

А н а с т а с и я  С т е п а н о в н а. Ой, Ортя, Ортя, беда мне с тобой! Все никак не изменишься… Все никак не угомонишься… Ну пойдем хоть в столовку, накормлю я тебя…

С м о л е в (смягчаясь). Вот это другой разговор… А то сегодня, чует мое сердце, много еще придется спорить, на тощий-то желудок и не выдержишь.

Уходят.

Свет гаснет. Входит  С м о л е в, включает электричество, снимает тужурку.

С м о л е в. Ну народ! Ну взъярились… Будто жилу золотую отнимают… А этому охламону Гуляеву весело, только и ржет… Тьфу!..

Входит  М ы р о в.

М ы р о в. Наше почтение лесному начальству! Разрешите погреться?

С м о л е в (приветливо). Проходи-проходи, Василий Васильич…

М ы р о в (садится, снимает шапку). Артем Иванович, до меня дошли слухи…

С м о л е в. Успели уж и до тебя дойти? Я тебе и раньше говорил, помнишь?

М ы р о в. Но я тогда тебе ничего не обещал.

С м о л е в. А теперь?

М ы р о в. Не одобряю, Артем Иванович, не одобряю.

С м о л е в. Я тебе говорил, что там глухариный ток…

М ы р о в. Помню-помню. Но придется, наверно, вырубить.

С м о л е в. А я-то надеялся: мол, похлопочет Василий. И так мало стало дичи в лесах, а тут последние их пристанища разоряем…

М ы р о в. Сам знаешь — не охотник я, в руки не беру ружья.

С м о л е в. А зря, Василий! Лесничему-то вроде бы и неудобно без ружья: он больше всех связан с лесом… Отец твой хорошим охотником был?

М ы р о в (улыбаясь). Ну он-то был. Говорят, раньше все коми были охотниками, даже женщины. Так то другое время было. А теперь мы и без охоты можем прокормиться и одеться. Отец-то не успел меня приучить к охоте — погиб рано на войне. А сам я не привык…

С м о л е в. Значит, ты не поддержишь меня?

М ы р о в. Не посмею, Артем Иванович.

С м о л е в (горячо). Да ведь лесу-то там чепуха, Василий!

М ы р о в. С одной стороны — да, если, конечно, в общем масштабе смотреть. А с другой стороны, если как недоруб штрафом оформить, не одна тысяча рублей набежит…

С м о л е в. Погоди-погоди, Василий!.. Это дело с толком да расстановкой надо решать… Тут у меня в столе (достает бутылку коньяка, хлеб и луковицу) кое-что имеется, на всякий пожарный случай… Не возражаешь?..

М ы р о в. От коньяка, конечно, я не откажусь — грешно было бы, но, Артем Иванович, снова скажу: в данном деле поддержать не посмею, хотя, может, и сочувствую.

С м о л е в (наливает в стаканы). Ладно, давай выпьем.

Выпивают.

М ы р о в (нюхая хлеб). Не посмею. Сомнет меня Дронов, начальник вашего лесопункта… Хотя он и не мое начальство, но может из меня свить завертку для саней. А я не желаю быть заверткой. Один раз мне уже обломали рога, теперь хватит, послужить еще хочу. Семью кормить, детишек растить, они у меня еще маленькие… Да и тебе не советую на рожон лезть, Артем Иванович.

С м о л е в (вздыхает). А я уж предупредил людей…

М ы р о в. Да плюнь ты на этих глухарей, Артем Иванович! Чего тебе? Мало ли что губится в лесу! Вот лося переехали машиной… Скоро, наверно, и леса-то вовсе не останется, не то что глухарей да лосей. Нам-то какое дело! Мы люди маленькие.

С м о л е в (тоскливо). Ты вот береговую рубку разрешил. Водоохранные леса начисто вырубили… Нехорошо получается, Василий…

М ы р о в. Да ведь приказали.

С м о л е в. А ведь нельзя было берега-то оголять… Река усыхает теперь, берега весной рушатся. Ты первым должен был защищать эти леса, по должности своей.

М ы р о в. Знаю, Артем Иванович, знаю. Но плетью обуха не перешибешь. Зато, Артем Иванович, страна вовремя получила древесину. Такую нужную древесину, которую заграницу продаем на вес золота. И вы, заготовители, гремели тогда повсюду — в газетах и по радио. Передовики! Возить почти не надо было, только подтаскивай к воде. Почет и премии. Чем плохо? Так что, Артем Иванович, истинно говорят: нет худа без добра.

С м о л е в. А тебя не грызет совесть за все это?

М ы р о в. Как тебе сказать… (Полушутя.) Когда и начнет она попискивать, совесть-то, я принимаюсь думать не о худшей стороне содеянного, а о лучшей. Каждая вещь и каждое дело всегда имеют две стороны. Орла и решку. Горницу и туалет. Скажем, в данном случае я думаю не о том, что может иссохнуть река, а о том, что перевыполняется план. Да и ни к чему это — страдать по пустякам, Артем Иванович. Это писк синицы в огромной, безбрежной парме.

С м о л е в. Любопытно, любопытно ты толкуешь… Даже и не соображу, что сказать-то тут, до того ты меня удивил… Скажем, все будут так вот жить, что же будет-то, а, Василий?.. Один не задумываясь прикажет вырубить заповедные леса. Другой, тоже не дрогнув сердцем, выпустит в реку тонны всякой губительной пакости… Очень нехорошо будет… Страшно будет!.. Ничегошеньки не останется после нас людям… Ни лесов… Ни рек… Ничего!.. Ни рыбы, ни живности… Как же они будут вспоминать-то нас, люди? Дети вот твои?

М ы р о в. Ну ты уж слишком, Артем Иванович. Наше государство много делает для охраны природы. Соответствующие постановления принимаются.

С м о л е в. Да, принимаются. Но ведь эти хорошие постановления вашим же братом очень часто не выполняются. Хотя бы тот же молевой сплав возьми.