Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш

Всех бы за решетку я отправил…

С у л т а н (удивленно и вопросительно смотрит на него). Что это за чепуха?

А р к у б. Но ведь враги, мой повелитель, разорили… осрамили… «А потом бы до друзей своих добрался…» С кого будем начинать?

С у л т а н. О каких врагах ты говоришь? И вообще, что это ты тут порхаешь? Мне кажется, ты везир, а не шут.

А р к у б (склоняет голову и принимает важную позу). Простите, мой повелитель. Я немного развеселился, потому что час мести настал…

С у л т а н. Какие враги? Какая месть?

А р к у б (подражая голосу Абу Азы). «Шейха Таху, подлеца-пройдоху…»

С у л т а н. Подлеца? Почему?

А р к у б. Потому что совести у него нет. Он сирот грабит.

С у л т а н. А разве он не выступал в пятницу на молитве с восхвалением султана?

А р к у б (смущенно). Выступал, конечно.

С у л т а н. Что он, подстрекал людей к бунту и неповиновению?

А р к у б. Да как бы он посмел? Нет, я только сказал, что совести у него нет и он бедняков грабит.

С у л т а н. Несчастье этой страны в том, что аллах милостивый, милосердный вложил в рот ее жителей вместо языков змеиные жала.

А р к у б. Ну, а Шахбендера, того, что на базарах власть имеет непомерную…

С у л т а н. Наш друг Шахбендер?

А р к у б. Друг? Мой повелитель, вы называете его другом? Да ведь он разорил вас!

С у л т а н. Что с тобой сегодня? Навязываешь мне какую-то вражду с лучшими людьми государства. Это же мой оплот, моя поддержка. Или ты хочешь расшатать мой трон?

А р к у б. Простите, мой повелитель, но мне показалось, будто я слышал, что вы говорили о них кое-кому, что…

С у л т а н. Когда…

А р к у б. Может быть… вчера.

Султан на секунду задумывается, затем стучит жезлом по полу. Маймун тотчас же подбегает к нему.

М а й м у н. Что прикажете, мой повелитель?

С у л т а н. Послушай, юноша, что ты вчера делал в это время?

М а й м у н (растерянно). В это время? В это время я опрыскивал трон моего повелителя благовониями.

С у л т а н. А почему сегодня ты этого не делаешь?

М а й м у н. Я собирался, но мой повелитель как раз постучал… (Начинает опрыскивать трон.)

С у л т а н (некоторое время сидит, погруженный в задумчивость, затем поворачивается к Аркубу). Знаешь, мне, когда я один, иногда тоже мерещатся странные вещи… Или, может быть, они снятся мне. Но, когда я просыпаюсь, я стараюсь не говорить о них, не вспоминать и забываю…

А р к у б. Вы правы, мой повелитель, может быть, и мне что-то снилось… или снится. Поэтому оставим наших врагов в покое, велим принести сюда казну и заберем оттуда побольше денег. А потом… «потом мы пир горой себе устроим и пьянствовать будем все ночи напролет». А потом пойдем к бабам, а?

С у л т а н (в гневе перебивает его). Везир!

Аркуб умолкает, султан подозрительно разглядывает его.

Пойди-ка сюда.

Аркуб приближается вплотную.

А ну, повернись-ка!

Аркуб поворачивается, как манекен.

Еще раз! (Задумчиво смотрит на него, затем внезапно.) А ты в самом деле везир Барбир?

А р к у б. Мой повелитель, вы сомневаетесь в своем верном везире?

С у л т а н. Не будем больше пока. Итак, кто у меня сегодня первый посетитель?

А р к у б. Первый посетитель? Ну, первый посетитель у нас, мой повелитель, сегодня, ну этот… как всегда.

Султан снова внимательно смотрит на Аркуба, затем стучит жезлом. Быстро подбегает Маймун.

С у л т а н. Ступай, введи того, кто пришел первым.

М а х м у д. Ты заметил, он уже начинает подозревать Аркуба.

М у с т а ф а. Кто бы мог представить, что этот дурак так войдет в роль!

М а х м у д. А ты думаешь, он играет роль?

М у с т а ф а. А что же он тогда делает? Разве может человек так измениться в течение одного часа?

М а х м у д. На это иногда и часа не требуется. Ты помнишь этот день несколько лет тому назад?

М у с т а ф а. А что тогда было?

М а х м у д. Почти то же самое, что и сейчас.

М а й м у н (выкрикивает у двери). Начальника стражи — к великому султану!

М а х м у д (злорадно). Ты все еще надеешься, что он споткнется о свой наряд или сползет с трона? Тебе еще не смешно, хаджи Мустафа? Что же ты не смеешься?

М у с т а ф а. Ты уже второй раз забываешься. Вспомни, кто мы и каково наше положение.

М а х м у д. Ну как же, я и так помню. Ты сейчас — хаджи Мустафа, я — хаджи Махмуд. А наше положение — члены свиты великого султана.

М у с т а ф а. Барбир!

М а х м у д. А где он, этот самый Барбир? Кого ты зовешь? Посмотрим лучше, как будет себя вести начальник стражи. Ведь он все видит и все знает — даже когда кто из жителей страны спит со своей женой.

М у с т а ф а. Да, уж этот, конечно, сразу поймет, что к чему.

Появляется  н а ч а л ь н и к  с т р а ж и  и направляется к трону небрежной, презрительной походкой, как человек, хорошо знающий себе цену. В руках у него плетка. При виде его Аркуб прячется за спинку трона. Султан внимательно, с напряжением следит за походкой начальника стражи, и лицо его принимает еще более суровое, жесткое выражение. Чувствуется, что назревает неизбежный конфликт.

М у с т а ф а (шепотом). Кажется, начальник стражи уже все понял. Взгляни, как он идет.

М а х м у д. Он и раньше всегда так ходил, я даже не раз предупреждал его.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (останавливаясь перед троном. Безо всякого почтения). Начальник стражи явился.

С у л т а н (сдерживаясь). Как спала моя страна сегодня ночью?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Как всегда. Спокойно и уверенно.

С у л т а н. Не произошло ли каких-нибудь неприятных событий?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Не произошло.

С у л т а н. Не замышлялся ли какой-нибудь тайный заговор?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Для моих подчиненных не бывает ничего тайного.

С у л т а н. Не слишком ли ты самоуверен? Крайняя самоуверенность притупляет бдительность.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (резко). Я не привык к подобному тону.

С у л т а н. Султану следует время от времени менять тон, если он не хочет, чтобы сети тайных заговоров оплели его трон.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (начинает теряться). Мой повелитель на что-нибудь намекает?

С у л т а н. Твоему повелителю нет надобности намекать. Государство не лишено тайных заговоров.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Мой повелитель что-нибудь подозревает?

С у л т а н. Султан без подозрений — это султан без трона.

М а х м у д (вскрикивает от восхищения). Клянусь аллахом, я тоже всегда так думал!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Какая низость! Кто и о чем донес моему повелителю?

С у л т а н (чувствуя, что этот бой им уже выигран). А ты здесь как раз для того, чтобы доносить мне, а вовсе не для того, чтобы допрашивать меня. И потом… (Голос его звучит еще увереннее и громче.) Как ты смеешь называть верность султану доносом?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (робко). Растерянность сковала мой язык… Я не хотел, мой повелитель… тревожить вас подобной мелочью. Я уже казнил всех, кто допустил его побег из тюрьмы, и мы сейчас ищем его повсюду. Он не уйдет от нас