Жуазель - Морис Метерлинк

Мерлин. Куда ты ведешь моего сына? Когда я его увижу?..

Ариэль. В моем чутком сновидении я следила за ним глазами… Он думает, что сбился с пути, а судьба ведет его туда, где ждет его счастье…

Мерлин. Он узнает меня?.. Вот уже много лет, как предопределенное испытание требует, чтобы мы жили вдали друг от друга; я хотел бы скорее обнять его, как обнимал тогда, когда он был ребенком…

Ариэль. Нет, нужно, чтобы судьба свершалась свободно и чтобы отцовская любовь, о существовании которой он не должен знать, не повлияла на характер испытания…

Мерлин. Но с тех пор, как Жуазель с нами и он идет ей навстречу, — проясняется ли будущее, яснее ли читаешь ты в нем?

Ариэль (смотрит в упоении на море, во мрак). Я читаю в грядущем то, что читала с первой минуты… Судьба твоего сына вся заключена в круг любви. Если он полюбит, если он будет любим любовью чудесной, которая должна была бы быть уделом всех людей, но встречается так редко, что кажется им ослепительной и безумной, — если он полюбит, если он будет любим любовью простодушной и вместе с тем всевидящей, любовью простой и чистой, как горные воды, и столь же действенной, любовью героической и более нежной, чем цветок, любовью, которая все берет и возвращает еще больше, чем берет, которая никогда не колеблется, не ошибается, которую ничто не смущает и ничто не устрашает, которая ничему не внемлет и ничего не видит, кроме таинственного счастья, невидимого для всех других, которая прозревает это счастье во всем, сквозь все формы и все испытания, и с улыбкой идет вперед, не останавливаясь и перед высшей силой, чтобы отстоять его, — если он добьется этой любви, которая где-то существует и ожидает его в сердце, найденном мною, то жизнь его продлится дольше, протечет прекраснее и счастливее, чем жизнь остальных людей. Но если он не найдет такой любви до конца месяца, — ибо кольцо уже замыкается, — если любовь Жуазель не та, которую будущее ниспосылает ему с небес; если пламя не достигнет своих пределов, если ее затмит какое-нибудь сомнение или покроет тень сожаления, — то смерть постигнет его, и твой сын потерян.

Мерлин. Да, мгновения любви — важнейшее в жизни человека…

Ариэль. Увы! Для Лансеора мгновение это немилосердно… В эти дни он достигает вершин своей жизни. Он ощупью касается своего счастья или своей могилы… Все зависит от последних шагов, от движения девы, идущей к нему навстречу…

Мерлин. А если Жуазель не та, которая предназначена ему судьбой?..

Ариэль. Боюсь, что предстоящее испытание не единственное, которое судьба нам посылает. Но никогда не следует падать духом перед лицом грядущего…

Мерлин. Если мы не уверены в испытании, то зачем же устраивать его?

Ариэль. Если мы не подвергнем его испытанию, это сделает судьба. Испытание неминуемо, но оно подвластно воле случая. Вот этим-то я и хочу воспользоваться…

Мерлин. А если он полюбит Жуазель, а она не будет отвечать ему той любовью, какой от нее требует судьба?..

Ариэль. Тогда-то и понадобится наше деятельное вмешательство.

Мерлин. Каким образом?

Ариэль. Я попытаюсь узнать.

Мерлин. Ариэль, умоляю тебя… Дело касается самого дорогого для меня существа, того, кто для меня дороже меня самого. У меня один только сын, и он станет, быть может, таким, каким я не мог бы никогда стать. Разве нельзя сделать неимоверное, почти отчаянное усилие, разве нельзя проникнуть в будущее, свершить насилие над временем, вырвать тайну у грядущих лет, хотя бы они отомстили за это нам обоим, — тайну, которую они так тщательно скрывали и которая заключает в себе гораздо более, чем наша собственная жизнь и наше счастье?

Ариэль. Нет, мои старания были бы тщетны. Дальше я не проникаю… Будущее — это мир, ограниченный нами самими; мы находим в нем только то, что нас касается, а иногда, случайно, еще и то, что затрагивает тех, кого мы больше всего любим… Я вижу совершенно ясно, что развертывается вокруг Лансеора, до той минуты, когда путь его преграждает Жуазель. Но вокруг Жуазель годы сокрыты покровом. Этот ослепительный покров — завеса света; но она скрывает дни столь же непроницаемо, как пелена мрака… Она приостанавливает жизнь. Затем, обходя эту пелену, я снова вижу счастье и смерть; они ждут, как два одиноких гостя — равнодушные, непроницаемые. И я не могла бы сказать, кто из них ближе и могущественнее… У меня нет возможности узнать, предназначена ли ему судьбой именно Жуазель… Все говорит о том, что это она; но ничто не утверждает, не подтверждает этого… Ее взор обращен к грядущим годам. Напрасно я призываю ее всей своей властью: она не отвечает мне, не оборачивается. Ничто не может развлечь ее внимание, и я никогда не могла разглядеть ее черты, о которых только догадываюсь… Один только знак достоверен, знак тех испытаний, весьма определенных и жестоких, которые она должна будет превозмочь… Только по этим испытаниям мы и знаем ее.

Мерлин. Итак, начиная с той черты, через которую я не могу переступить, мы должны, подобно всем людям, подчиняться неизвестным силам и вопрошать их о будущих событиях, ожидать их ответа и пытаться побеждать их, если они желают несчастья тех, кого мы любим…

Ариэль. Но вот они приближаются, озаренные сиянием утренней зари… Надо торопиться, они уже близко… Предоставим судьбе, начинающей свое дело, уединение и безмолвие, которых она требует.

Мерлин и Ариэль уходят. Спустя несколько минут, при быстро усиливающемся свете дня, входят и встречаются Жуазель и Лансеор.

Сцена II

Жуазель, Лансеор.

Жуазель (останавливается перед Лансеором, удивленная). Что вам здесь нужно?

Лансеор. Я не знаю, где я… Я искал приюта… Кто вы?

Жуазель. Меня зовут — Жуазель.

Лансеор. Жуазель… Какое дивное имя!.. Оно ласкает, как веяние крыла, как благоухание цветка, как дуновение радости, как светлый луч… Оно отражает самую сущность; оно поет в сердце, оно освещает уста…

Жуазель. А вы? Кто вы?

Лансеор. Я сам не знаю, кто я… Еще несколько дней тому назад меня звали Лансеором; я знал, где нахожусь, знал, кто я… Теперь же я ищу себя, я ощупываю самого себя и все вокруг себя, я брожу в тумане среди видений…

Жуазель. Какой туман? Какие видения?… С каких пор вы на этом острове?

Лансеор. Со вчерашнего дня…

Жуазель. Странно, мне не сказали…