Жуазель - Морис Метерлинк

него, а он один сделался иным, чем был вчера, я отстранила бы двадцать тысяч призраков, чтобы прямо подойти к единственному человеку, который один не был бы сновидением среди других сновидений… О, не пытайтесь скрываться в тени… Вы слишком поздно отступаете, я изобличила вас и знаю, кто вы. Я знаю ваши хитрости. О, как бы я смеялась над ними, если б не страх, что вы своим колдовством похитили его дорогие и неузнаваемые черты и мучите его… Что вы с ним сделали? Где он? Я узнаю — вы не уйдете, раньше чем не ответите мне. (Хватая Мерлина за руку.) Я одна, я слаба, но я хочу, хочу… Я узнаю, узнаю!..

Мерлин. Я слишком люблю тебя, Жуазель, чтобы причинить ему какое-нибудь зло, пока ты его любишь. Ему нечего опасаться. Не бойся меня и ты. Я здесь не с тем, чтобы воспользоваться тенью и похитить твое сердце. У меня была другая цель. Слушай, Жуазель, с тобой говорит не соперник или несчастный любовник, а заботливый и встревоженный отец… Раньше, чем пришел тот, кто покорил тебя, как никогда в мире не покоряли женщину, сознаюсь, и я мечтал о счастье, к которому безумно стремиться на склоне лет. Теперь я печально, но добровольно отрекаюсь… Я знаю, как ты любишь то бедное, бессознательное существо, которое злобный случай поставил на твоем пути… Верь мне: я говорю с тобой без ненависти и зависти, хотя не без ужаса при мысли о мучительных днях, которые он тебе готовит… Вот почему я так упорно просвещаю тебя на его счет, рискуя возбудить твое отвращение. Единственная моя забота — спасти тебя от твоей несчастной любви: она принесет тебе лишь разочарования и слезы. Я ничего не хочу для себя… Я не прошу, чтобы ты меня полюбила вместо него… Ты достаточно ясно показала, что это невозможно; я только хочу, чтоб ты его не любила… Вот единственная милость, которую я прошу у судьбы, и судьба в эту ночь вняла моим мольбам…

Жуазель. Как?

Мерлин. Испытание тяжело и печально, я хотел бы избавить тебя от него… Но ты знаешь лучше меня, что есть спасительные страдания, перед которыми постыдно бежать… Одного движения бывает достаточно, чтобы перевернуть мир. Одно движение твоей шеи, которая еще склоняется без тревоги, единственный взгляд твоих слишком доверчивых и полных стыдливости глаз вскоре уничтожит передо мною самое прекрасное, что любовь создала когда-либо в сердце женщины… И однако, это необходимо. Добро и справедливость требуют, чтобы твоя любовь погрузилась сегодня в слезы, — быть может, не безутешные, ибо позже ей предстояло бы окунуться в страдания, которых ничто не могло бы утешить…

Жуазель. Что вы хотите сказать?

Мерлин. В эту минуту, когда все, что есть в твоем сердце нетронутого и правдивого, чистого и пылкого, когда все прозрачные добродетели твоей души, когда вся верность, честность и невинность твоей девственной крови устремляются к твоему избраннику, чтобы сделать из него самого чистого и самого счастливого из людей, — он тут, позади нас, в двух шагах от этой скамьи, под покровом ветвей, кажущихся ему непроницаемыми, оскверняет подаренную тобой чудодейственную любовь в объятиях женщины, с которой несколько дней тому назад ты сама видела его.

Жуазель. Неправда!

Мерлин. Почему ты это говоришь раньше, чем взглянула?

Жуазель. Потому что он — это я сама…

Мерлин. Я не прошу доверия к своим словам. Я прошу только повернуть голову.

Жуазель. Нет.

Мерлин. Слышишь ли ты шепот сливающихся голосов и музыку поцелуя, отвечающего на поцелуй?

Жуазель. Нет!

Мерлин. Не возвышай голоса, чтобы не прервать преступления, которого не хочешь видеть… Они тебя не услышат… Они слушают только собственные уста… Но повернись, Жуазель, умоляю тебя. Дело идет о твоей жизни и обо всем счастье, которого ты вправе ожидать… Не отталкивай правду, она предстала перед тобой и хочет спасти тебя, если ты осмелишься ее наконец принять. Она вернется лишь с тем, чтобы принести тебе слезы, когда уже будет поздно… Но смотри, смотри! Тебе не нужно даже поворачивать голову… Звезда твоя не устает быть милостивой. Не закрывай лишь глаз, она прояснит их… Посмотри… тень от их рук, удлиненная луной, взбирается на эту арку, чтобы покрыть твои колени… Открой глаза, взгляни… Она издевается над тобой и подходит к самым устам.

Жуазель. Нет.

Молчание.

Мерлин. Я понимаю тебя, Жуазель. Ты не хочешь отринуть в моем присутствии остатки своей любви… Я оставляю тебя лицом к лицу с твоим долгом и с твоей судьбой… Подобные жертвы не терпят свидетелей и требуют тишины… Истина перед тобой; бежать от нее — трусость. Ты бесстрашно встретишь ее, когда будешь одна… Еще не поздно… Я преклоняюсь перед тобой, Жуазель… Твоя жизнь и твое счастье взывают к твоему бесстрашию и зависят от одного взгляда!..

Мерлин выходит. Жуазель долгое время сидит на скамье, недвижная, с расширенными глазами, глядя в одну точку. Потом она встает, выпрямляется и медленно уходит, не поворачивая головы.

Занавес.

Действие четвертое

Явление I

Зала во дворце; в глубине, направо, большое мраморное ложе, на котором распростерт безжизненный Лансеор. Жуазель, испуганная, с распущенными волосами наклоняется над ним.

Жуазель, Лансеор, потом Мерлин.

Жуазель. Лансеор!.. Лансеор!.. Не слышит… Глаза широко раскрыты… Лансеор, я здесь, я склоняюсь над твоими глазами… Взгляни на меня, взгляни… Нет, он не видит меня… Лансеор, я умоляю… Если твой голос слишком слаб, подай хоть какой-то знак жизни… Я беру тебя в мои объятия… Это мои руки, которые тебя любят… Смотри, смотри, это мои руки поднимают твою голову. Узнаешь ли мои руки, ласкающие твои волосы? Ты часто говорил мне, что малейшая ласка этих рук призвала бы твою душу, даже если бы она утопала среди величайшего блаженства в глубине рая, среди глубочайшего мрака в глубине… Нет, это не она… Но голова его склоняется, рука бессильно падает, и мне кажется, что пальцы его холоднее мрамора. (Машинально ощупывает одну из колонн кровати.) Нет, это не то… Но я должна знать… И глаза его… (Поднимает ему голову.) Его ли это глаза, или мои померкли? Нет, это невозможно!.. Нет, нет, я не хочу… О, я открою твои уста! (Прижимает уста к устам Лансеора.) Лансеор, Лансеор!.. Все пламя моей жизни пусть проникнет в твое сердце… Не бойся ничего, не бойся ничего!.. То