Жуазель - Морис Метерлинк

спасительное пламя и живительная жизнь! Выпей ее всю с последней дрожью моего дыхания, которое тебя любит! Я хотела бы перестать дышать, меняясь с тобой жизнью… Я вдыхаю в тебя свою силу, свои часы, свои годы. Вот они, вот они… Лишь сделай одно движение, лишь приоткрой уста… Это должно свершиться… Мы должны иметь силу оживлять тех, кого любим больше, чем себя… Если им все дают, необходимо, чтобы они могли все взять. (Поднимает голову и смотрит на Лансеора.) Он снова уходит… (Обезумев от страха, опять заключает его в свои объятия.) На помощь! Нет, это выше моих сил… На помощь! Идите сюда! О нет, я не знаю, но нет, нет, то не она. Она так не приходит, когда любовь ей грозит… Нет, нет, я ничего не боюсь… Нет, нет, я не хочу… Но нужно звать на помощь! Я не могу оставаться одна против всех сил надвигающейся смерти… Если никто не придет, она в конце концов победит!.. На помощь, прошу вас!.. Пусть хоть кто-нибудь явится! Пусть жизнь поспешит на помощь, или мы не выдержим и оба погибнем.

Рыдая, падает на безжизненное тело Лансеора. Входит Мерлин.

Мерлин. Жуазель, вот я!..

Жуазель (выпрямляется, чтобы избежать встречи с Мерлином, не выпуская Лансеора из объятий). А, это вы! Вы? Наконец-то пришла помощь и жизнь! Взгляните, посмотрите! Он снова падает без сил! Я бросаюсь к вашим ногам! Да, да, вы все можете, я все вижу ясно. В такие минуты все уходит в глубину ночи, где никогда не двигались миры! О, умоляю вас, скажите, что нужно сделать! Я не прежняя строптивая Жуазель, и во мне нет гордости… Я разбита и мертва, я ползаю у ваших ног… Дело не в любви, не в поцелуях. Жизнь и смерть стоят лицом к лицу, и их необходимо разлучить… Но вы не делаете ни шага. О, я знаю вашу ненависть, вашу злобу к этому беззащитному человеку… Да, вы правы, он бесчестен, он презренен, он ваш враг, он двадцать раз предавал — так вы утверждаете! Я признаю это, я ошибалась… Я не люблю его более, я подчиняюсь вам! Я готова на все, лишь бы он был спасен! Только это важно и необходимо; все остальное — безумие… Скорее, слышите… Я говорю вам, что она торжествует, что она победит… Смотрите, руки его посинели, глаза тускнеют… Это ужасно!

Мерлин. Жуазель, не бойся; жизнь его в моих руках, и я спасу его, если ты хочешь, чтобы он был спасен…

Жуазель. Вы еще спрашиваете? Разве вы не видите, что если бы вы помедлили, разве вы не знаете, что если бы нужно было для него… Нет, нет, я хотела сказать… Я обезумела от горя… Он не дышит, я не слышу его сердца… Вы так медлите… Вам не кажется, что угрожает опасность, что нужно спешить?.. Я ни слова более… Это я заставляю вас терять мгновения, которые вы употребили бы на его спасение. Так как вы его не любите, скажите только, что нужно сделать, чтоб спасти его, — и я сделаю сама… Но я вижу, я уверена, что нельзя медлить…

Мерлин. Я сказал тебе, Жуазель, что его жизнь в моих руках и без моего согласия не может покинуть его. Я предупреждал тебя… Яд уже производит свое действие, я вижу это. Только я могу исцелить Лансеора, отнять его у смерти, вернуть ему силу и красоту. Только я могу вернуть его тебе таким, каким он был прежде, чем…

Жуазель. О, умоляю вас, не медлите! Что мне его красота, если его жизнь отлетает! Верните его мне каким он есть, каким хотите, все равно, лишь бы я снова обрела его и он снова стал дышать!

Мерлин. Да, я верну его тебе. Уже дважды, — в чем я каялся, — я сделал то, что теперь намерен повторить в последний раз, так как ты этого требуешь; но этой жертвы никто, кроме тебя, не мог бы от меня добиться… Возвращая ему жизнь, я рискую своей. Чтобы разбудить в нем силу и вернуть к нему душу, я должен пожертвовать частью своей силы и своей души. Возможно, что он возьмет больше, чем у меня осталось, и я мертвый паду рядом с соперником, которого сам вернул к жизни… Я пожертвовал уже однажды своим существованием, чтобы спасти прохожего, почти не колеблясь и ничего не требуя взамен… Но теперь я рассудительнее и осторожнее. Так как я предлагаю в жертву свою жизнь, то справедливо, чтобы мне платили за жертву, и платили вперед. Я рискну жизнью только тогда, когда ты дашь обещание подарить мне самое дорогое мгновение своей жизни.

Жуазель. Как? Что должна я сделать?

Мерлин (в сторону). Бедное, слишком чистое дитя! И вы, мои беспорочные мысли, не принимайте участия в презренных словах, которыми голос мой встревожит их любовь… Я краснею при мысли об испытании и стыжусь слов, которые собираюсь произносить… Ты простишь мне, когда узнаешь все… То не я говорю, то говорит будущее, которого человек не должен знать, бесстыдное, безжалостное будущее; оно снимает покров с одного дня и освещает судьбу лишь с тем, чтобы скрыть остальное. Оно хочет, чтобы я знал, ты ли избранная…

Жуазель. Что вы говорите? Почему вы колеблетесь? Нет в мире ничего… как бы я ни пытала свою мысль, я знаю, что нет ничего в мире, ни в этом ни в другом, о чем можно просить и на что я не согласилась бы…

Мерлин. Так вот… Я не стану более говорить загадками… Этот человек, на которого глядят твои глаза, которого сжимают твои руки, он так же близок от смерти, как если бы лежал на могильной плите. Одно движение приведет его в сторону смерти; одно движение толкнет его в противоположную сторону… Итак, в то самое мгновение, когда ты произнесешь «да», и прежде чем эхо, спящее над этими мраморными арками, подтвердит твое согласие, — я сделаю верное движение, которое вернет его из царства мрака, если ты только дашь обещание прийти этой ночью сюда, в эту залу, где я верну тебе его, на эту постель, над которой теперь склоняешься, придешь, чтобы отдаться мне, без стыда, без оговорок…

Жуазель. Я?.. Отдаться вам?..

Мерлин. Да.

Жуазель. Мне отдаться вам, когда он будет мне возвращен?..

Мерлин. Для того, чтобы он был тебе возвращен.

Жуазель. Нет, я не поняла… Есть, без сомнения, слова, которых я не понимаю… Нет, невозможно, чтобы не человек,