Жуазель - Морис Метерлинк

могла знать, что с тобой. Если ты так говоришь, значит, я не тебя видела сегодня утром в волшебном саду, когда отдала свою душу!.. Нет, — что-то чужое играет нашей волей… Но невозможно, чтобы все рушилось из-за одного слова… Я пытаюсь понять, я схожу с ума… Я увидела тебя тогда, и вся правда, вся верность открылась мне, как открывается внезапно море между ветвей… Я была уверена, я знала… Любовь не обманывала… Теперь она обманывает!.. Немыслимо, чтобы все погибло из-за какого-нибудь «да» или «нет»… Нет, нет, я не хочу!.. Иди сюда, еще не поздно; мы еще не потеряли нашего счастья… Оно все в наших руках… То, что ты сейчас сделал, было, быть может, безумно… Я забыла об этом, смеюсь над этим, я ничего не видела, уверяю тебя!.. Этого не существует, ты одним своим словом все загладишь… Ты так же, как и я, отлично знаешь, что у любви есть слова, которым ничто не в силах противиться; самая ужасная вина, в которой сознаешься среди искренних поцелуев, становится еще более прекрасной истиной, чем сама невинность… Скажи мне это слово; подари мне такой поцелуй; открой правду, признайся в том, что я видела, слышала; и все станет чистым, как было прежде. Я снова найду то, что ты мне дал…

Лансеор. Я сказал то, что сказал; если не веришь — уходи; ты мне надоедаешь…

Жуазель. Взгляни на меня… Ты, значит, любишь ее, если так лжешь?

Лансеор. Я никого не люблю; а тебя менее, чем других…

Жуазель. Лансеор?.. Что я сделала?.. Быть может, сама того не ведая…

Лансеор. Ничего ты не сделала; не в том дело… Но я не такой, каким ты меня себе представляла, и не хочу быть таким… Я — как другие; я хочу, чтобы ты это знала и на этом успокоилась… Пусть наши обеты разлетятся по ветру новых мечтаний, как этот сухой лист, который я мну в руке… О, любовь женщины… Но что же, им же хуже… Я буду жить, как все, в этом мире, где нет веры, где никто никого не любит, где все клятвы испаряются при первом же испытании… Слезы… Этого недоставало, и я их ждал… Ты тверда, я знаю, и не часто льешь слезы… Я пересчитываю их по каплям. Ты не любила меня… Любовь, приходящая с первого зова, не есть та, на которой основывается счастье… Во всяком случае, она не та, на которую я надеялся… Еще слезы… они появились слишком поздно… Ты меня не любила, я не любил тебя… Другая сказала бы мне… Другая знала бы… Но ты, нет, нет, уходи… Да иди же, говорю тебе!..

Жуазель удаляется медленно, всхлипывая. Сделав несколько шагов, она оборачивается, медлит мгновение, печально глядит на Лансеора и исчезает, тихо шепча: «Люблю тебя»… Лансеор, удрученный, смущенный, шатаясь, идет к дереву, чтобы прислониться.

Действие третье

Явление I

Комната в замке.

Лансеор, потом Жуазель.

Лансеор является похудевший, сгорбленный, постаревший до неузнаваемости.

Лансеор (перед зеркалом). Кто я такой? В несколько часов я постарел на тридцать лет… Яд производит свое действие и боль тоже… Я с ужасом вглядываюсь в это зеркало, которое показывает мне остатки меня самого… А между тем оно не лжет. (Идя к другому зеркалу.) Увы, они правы… Не злорадство их кристалла создает эти морщины, которые ощущает моя рука… Они несомненно на моей коже… А эти несмываемые ужасные пятна; я чувствую их под пальцами… Мои сгорбленные плечи не могут выпрямиться, мои волосы потускнели, подобно бледному пеплу, покинутому пламенем; мои глаза, даже мои глаза еле узнают себя… Они открывались, они улыбались, они воспевали жизнь. Теперь они моргают, и их взгляд избегает меня как взгляд обманщика. Из того, чем я был, не осталось ничего; моя собственная мать прошла бы мимо меня, не узнав меня… Кончено… (Сдвигая занавески одного из высоких окон.) Я спрячусь… Пусть глубокая ночь сокроет все это!.. (Хочет скрыться в темном углу комнаты.) Я отказываюсь, я соглашаюсь… Я сделал то, что любовь не в состоянии простить… Я наконец теряю жизнь, как потерял Жуазель. Она не увидит меня больше, я не увижу ее…

Одна из дверей открывается. Входит Жуазель и, удивленная тьмою, останавливается на мгновение у порога. Затем, обведя взглядом комнату, она видит Лансеора, лежащего в углу, и бросается к нему с раскрытыми объятиями.

Жуазель. Лансеор!.. Эти три дня я провела, как безумная. Я искала тебя повсюду. Я подходила к башне… Двери были заперты, окна также. Я ползала у порога, чтобы разглядеть твою тень; я звала, кричала, мне никто не отвечал. Но как ты бледен, как похудел… Я говорю тебе бессвязные слова, но я не брежу… Дай мне твои руки…

Лансеор. Ты узнаешь меня?

Жуазель. Почему ты спрашиваешь?

Лансеор. Так я не… Я все еще тот же?.. Вглядись в меня… Еще остались следы прежнего? (Подходя к занавеси и внезапно ее отдергивая,) Да взгляни же, взгляни… Что ты видишь? Скажи мне! Мои ли это руки? Мои ли глаза, мои ли одежды?

Жуазель (посмотрев на него, в слезах бросается в его объятия). О, как ты страдал…

Лансеор. Да, я страдал… Я это вполне заслужил после того, что сделал… Но не это беспокоит и удручает меня… Я согласен умереть, лишь бы снова найти, хотя бы на мгновение, то, что любил… Я цепляюсь за самого себя, за то немногое, что осталось от меня… Я желал бы скрыться, похоронить свое отчаяние; а между тем я хочу, чтобы ты до того увидела меня, чтобы ты наконец знала, кого пришлось бы тебе любить, — если бы ты меня еще любила… Подойди, подойди поближе… Нет, не ко мне, а к лучам, освещающим мое жалкое существо… Взгляни на эти морщины, на мертвые глаза и губы… Нет, нет, не приближайся, из боязни, чтобы отвращение… Я похож на себя меньше, чем если б вернулся из мира, которого жизнь никогда не посещала… Ты не отворачиваешься? Не удивляешься? Так ты видишь меня иначе, чем показывают эти зеркала?..

Жуазель. Я вижу, что ты бледен, что кажешься усталым… Не отталкивай моих рук… Приблизь свое лицо… Почему ты не хочешь, чтобы я прижалась к нему устами, как тогда, когда все нам улыбалось в расцветшем саду?.. У любви бывают такие дни, когда ничто больше не улыбается…