Кляпа 3 - Алексей Небоходов

войска. Блокнот в её руке размахивался так активно, что казался готовым вот—вот взлететь, а её голос, с каждой секундой набирая обороты, разрывал тишину стен на отдельные дрожащие осколки.

Она вопила про грубое нарушение всех мыслимых и немыслимых правил санатория, про срочную депортацию, про необходимость немедленного вызова полиции. Лицо её пылало таким энтузиазмом, будто она была готова лично проводить задержание, составить пять протоколов и организовать пресс—конференцию для местных пенсионеров.

На одном из поворотов, где коридор раздваивался в два одинаково безнадёжных направления, Павел резко остановился, заставив Валентину споткнуться и едва не приложиться лбом об стену. Она, вцепившись в него, зашипела было что—то вроде "Что ты делаешь, побежали!", но Павел, с самым серьёзным видом, развернулся навстречу надвигающейся администраторше.

Подойдя к ней на два шага, он без лишних слов, с каменным выражением лица, вытащил из кармана аккуратно свернутую купюру, словно доставая нечто важное и секретное. Секунду поколебавшись, он медленно, с деликатной осторожностью, словно передавая ключ к спасению, протянул её администраторше, глядя ей в глаза так спокойно, что окружающий хаос будто бы на миг замер. В этом жесте было всё: усталость от абсурда, отчаянная попытка купить себе ещё несколько секунд тишины и последняя надежда на то, что здравый смысл, каким бы корявым он ни был, всё ещё существует в этом странном уголке вселенной.

На мгновение наступила тишина, в которой, казалось, замирало всё вокруг, словно сам воздух остановился в ожидании развязки. За этим коротким провалом времени последовала такая же острая пауза раздумий, когда участники нелепой сцены, каждый по—своему, пытались оценить ситуацию и решить, стоит ли продолжать этот фарс или притвориться мебелью. И именно в эту странную, хрупкую паузу случилось чудо: реальность, будто устав смеяться над ними, вдруг изменила курс и предоставила шанс на спасение.

Администраторша, недовольно бурча что—то про наглость молодых людей и падение нравов, незаметно спрятала деньги в карман халата. Лицо её разгладилось, как утюжком прошлись, голос стал удивительно мягким, а глаза засветились человечной теплотой.

– Произошло небольшое недоразумение, – вкрадчиво произнесла она, растягивая слова, словно стараясь смягчить их до состояния ватных подушек, одновременно мило улыбаясь, как старушка на празднике урожая. Сначала она кокетливо покачала головой, словно извиняясь за внезапное недоразумение, потом осмотрела Валентину и Павла с видом строгой, но добродушной учительницы, только что решившей простить провинившихся учеников.

Её голос стал почти певучим, и? если бы не отголоски недавней истерики, можно было бы поверить, что эта женщина всю жизнь занималась исключительно организацией чаепитий для ветеранов и пересадкой клумб, внося в мир исключительно гармонию и доброжелательность. – Мы всегда с уважением относимся к личным границам и желанию наших отдыхающих уединиться для решения вопросов, важных для их душевного равновесия и общего оздоровления, – добавила она сладким голосом, будто читая по памяти рекламный буклет санатория.

Валентина, остановившись на месте, смотрела на происходящее с тем выражением лица, которое обычно бывает у человека, увидевшего, как енот ловко чинит микроволновку.

Кляпа, не удержавшись, ядовито прошептала в сознании:

– Деньги, Валюша, это универсальный переводчик. С их помощью можно говорить даже на языке самого махрового абсурда.

И в этот момент Валентина поняла: возможно, в этом мире действительно есть универсальные законы. И один из них – всегда носи с собой наличку. Особенно если тебя внезапно заносят в галактическую зону маразма.

Валя и Павел, уставшие, взъерошенные и слегка потрёпанные судьбой, шли по коридору санатория, напоминая пару беглецов, которым удалось на время обмануть систему. Волочащиеся за ними куски халатов, перекошенные воротники и бумажный пакет, который Павел всё ещё прижимал к груди с выражением крайней решимости, лишь подчёркивали абсурд их положения.

Павел осторожно обнял Валентину за плечи, притягивая к себе мягко, но уверенно, как будто своим прикосновением мог защитить её от всех бед, бушующих за пределами этого странного, пахнущего дешёвым мылом мира. Его шаг был ровным, настойчивым, словно он прокладывал для них невидимую дорожку сквозь оставшийся хаос.

Наклонившись ближе к её уху, он негромко, но так, чтобы каждое слово запало в память, сказал:

– Я пойду за тобой хоть на край вселенной. Хоть в самую её бездну. Если потребуется.

Голос звучал так просто и так уверенно, без пафоса и громких деклараций, что Валентина на миг замерла, словно в её голове отключились все тревожные маяки, привыкшие визжать круглосуточно.

Именно в этот трепетный момент в её сознании раздался гулкий, бодрый голос Кляпы, словно кто—то включил радиотрансляцию посреди минутного молчания:

– Не волнуйся, Павел Игоревич, край вселенной уже очень скоро придёт сам за вами. И без очереди. И без права на обжалование.

Валентина вздрогнула всем телом, с трудом удержавшись от смешка, который грозил вырваться сквозь напряжённое горло. На вдохе тяжело вздохнула, на выдохе позволила себе прижаться к Павлу крепче, как будто этот живой, тёплый якорь мог хоть на немного остановить шторм, бушующий внутри.

Её рука скользнула по его спине, ощутив под тонкой тканью напряжение мышц, не от страха, не от паники, а от той особой готовности стоять рядом и принимать весь предстоящий абсурд как должное. Того самого абсурда, который ещё вчера казался ей приговором, а сегодня вдруг начал казаться, если не смыслом, то уж точно неотъемлемой частью какого—то странного, нелепого, но настоящего пути.

Они медленно шли по коридору, проваливаясь в тёплую, почти уютную тишину, нарушаемую только далёкими отголосками санаторной жизни: где—то хлопала дверь в процедурный кабинет, где—то ругался через стенку старичок, забывший, где оставил трость. Но всё это звучало фоном – неважным, неопасным, почти домашним.

И в этой сумасшедшей атмосфере, среди халатов, истеричных администраторов и межгалактических угроз, Валентина впервые за долгое время почувствовала себя не одинокой единицей в бою против всего мира, а частью какого—то странного, смешного, слегка мятого, но всё—таки настоящего союза двух сумасшедших, которые каким—то чудом нашли друг друга в этом бардаке.

В голове мелькнула мысль: если это и есть безумие, то, может быть, оно не так уж и плохо.

Так они, слегка спотыкаясь, переглядываясь и еле сдерживая идиотские улыбки, доковыляли до номера Павла – своего временного укрытия от всего происходящего.

Глава 7

После самого бестолкового дня в истории Вселенной, когда в её жизни случились паника, позор, сумасшествие и пара приступов внезапной идиотии, Валентина ввалилась в номер Павла с тем видом, с каким обычно входят в морг по ошибке. Комната встретила её запахом сырости, химозы средств для уборки и лёгкого человеческого отчаяния. В другое время Валя бы