Дьяволы - Джо Аберкромби

— Там!

Колоннада разлетелась под сапогами Солнышко, и она взмыла в воздух, отчаянно перебирая ногами, падая, цепляясь за пустоту. Земля как обычно устремилась ей навстречу, и она, покатившись сквозь заросли крапивы, сползла вниз, хватаясь за ребра. На неё посыпались мелкие камни, и она протяжно застонала.

Они ворвались в дверь, их отчаянное дыхание стало звучать приглушённо. После яркого света двора здесь была адская тьма, в узких окнах кружилась пыль. Когда глаза Бальтазара привыкли к темноте, он увидел длинный зал, заставленный рядами обветшалых коек, затянутых паутиной. Лазарет, заключил он, где монахи до самого конца оказывали помощь обречённым жертвам эпидемии.

Из огня да в чумной дом. Якоб отбросил щит в сторону и упёрся плечом в дверь, захлопнув её настолько, насколько это вообще возможно для двери в таком состоянии. Она была такой же древней и корявой, как и сам рыцарь. Сквозь покоробленные доски и изъеденные ржавчиной петли пробивались лучики света. Брат Диас, царапая щеколду, обнаружил, что замок сломан, и осталась лишь одна петля.

— Бесполезно! — пробормотал монах.

— Понятно, — прорычал рыцарь. — Найди чем заклинить!

Бальтазар почти не слушал. Мысли его всё ещё лихорадочно метались после того, как он увидел этих колдуний-близнецов: практиков геомантии и аэромантии, двух якобы противоположных дисциплин, которые не только работали в высокоэффективной гармонии, но и, по-видимому, пользовались идентичными техниками для воздействия на выбранную стихию…

— Кто-нибудь пострадал? — проворчал Якоб.

— Кто-нибудь не пострадал? — резко бросила Баптиста. Она поставила большой арбалет, чтобы упереться ботинком в упавший щит Якоба и выдернуть болты, застрявшие в лицевой стороне.

— Использование магии… — Бальтазар сложил ладони вместе, задумчиво вытянул их вперёд, как это делали близнецы. — Создать волну сквозь материю…— он видел, как это делается с водой, но такое… неужели Гасдрубал и Целлибус, так долго считавшиеся высшими авторитетами в области природы стихий, допустили фундаментальное заблуждение? Что земля и воздух на самом деле не противоположности, а каким-то образом состоят из одной и той же субстанции…?

— Солнышко здесь? — пропищала Алекс.

— Для такого в ней слишком много здравого смысла, — прорычал Якоб.

— По крайней мере, мы снова вместе.

— О да, — сказала Баптиста. — Ведь было бы обидно умереть по отдельности — чёрт возьми! — один из болтов оказался в её расцарапанных руках, и она начала выковыривать другой кинжалом.

— Боже мой… — прошептал Бальтазар. Он почувствовал, как дрожит на пороге благоговейного прозрения. Возможно ли… что вся материя имеет некую общую фундаментальную природу? Это…

Мощный удар сотряс дверь на одной петле и вырвал его из задумчивости.

— Святая Беатрикс… — прохныкал брат Диас, прижимаясь к Якобу. Каблуки его изношенных ботинок оставляли следы на грязном полу, а дверь содрогалась от новых ударов.

Был миг, когда впервые увидев принцессу и монаха, жмущихся у ворот монастыря, Бальтазар неожиданно обрадовался, обнаружив их живыми. Однако уже через несколько мгновений после воссоединения он вспомнил, почему эта часть паствы нравилась ему почти так же мало, как другая.

— О, святая Беатрикс…

— Очень сомневаюсь, что она вытащит нас отсюда, — огрызнулся Бальтазар. Многие из ветхих кроватей всё ещё были заняты. Те, которым, как он полагал, уже не пришло помощи, когда монастырь был оставлен. — И снова Бальтазару Шаму Иваму Дракси предстоит спасти положение! — он сорвал изъеденные молью остатки одеяла в облаке пыли, обнажив совершенно невзрачный, иссохший труп, застывший в предсмертных муках.

— Ох, — сказала Алекс, съёжившись. — Они же умерли от чумы?

— Если нам доведётся умереть от чумы, я сочту это чудом. — Бальтазар начал поднимать мертвецов. У него не было времени на свои обычные почтительные уговоры, вместо этого пришлось выдёргивать из их последних органов все остатки, грубо вырывая из последнего пристанища.

— Фу, — сказала Баптиста, когда рядом с ней с гнилой кровати с трудом выбралось тело, забыв одну ногу. Оно подпрыгнуло и споткнулось о другое тело, и оба они растянулись среди коек.

— Фу! — воскликнул брат Диас, когда разваливающиеся трупы невидяще врезались в дверь по обе стороны от него. У одного из них тут же отвалилась челюсть, упав на плечо монаха, и тот, содрогнувшись от ужаса, отмахнулся.

— Делаю всё возможное используя имеющиеся материалы! — прорычал Бальтазар, заставляя новые трупы хромать шатаясь к двери. — Не будет ли это слишком, если я попрошу по достоинству оценить мою работу?

Пот щекотал его лицо от усилий, но они были слишком старыми, слишком сухими, их сухожилия были хрупкими, как солома. У одного отвалилась голова, когда он скатывался с кровати. Другой рассыпался на части при ходьбе, пока не осталась одна рука, волочащая затянутую тряпками грудную клетку. Возможно, если бы кому-то нужно было завязать шнурки, он мог бы помочь, но в смертельной схватке был совершенно бесполезен.

— Это твой лучший результат? — выплюнула Баптиста, ковыряя кинжалом щит Якоба. — Я думала, ты лучший некромант Европы — ха! — она торжествующе подняла освобождённый болт.

— Эти трупы частично мумифицированы! — Бальтазар смахнул пот с лица. — Они как бумажные! Если бы у меня было время подготовиться…

— Может, попросить их дать нам час? — прорычал Якоб, когда дверь слегка приоткрылась, и он попытался её захлопнуть. — Проверьте ту дверь!

Алекс бросилась к арке в глубине комнаты и замерла, уставившись на пол:

— Выглядит плохо. — поднималась пыль, взбалтываемая неощутимым сквозняком. Раздалось слабое шипение, когда отслоившаяся штукатурка, разбросанная по полу, начала вибрировать, а затем и подниматься. — Это плохо?

Словно в ответ раздался громкий хлопок, и по стене побежали трещины. Пять трещин, расходящихся звездой.

— Ужасно интересно… — пробормотал Бальтазар. Один из этих близнецов, возможно, был самым одаренным геомантом, которого он когда-либо видел. Если ученики Евдоксии были способны на такие подвиги, он начал задаваться вопросом, не могла ли сама императрица на самом деле метать молнии…

— Интересно? — Баптиста протиснулась мимо с украденным арбалетом в одной руке и трофейным болтом в другой. — Или ужасно?

— И то, и другое, — вынужден был признать Бальтазар. — Нам, пожалуй, стоит перебраться…

— Куда тут перебираться? — взвизгнул брат Диас.

На этот раз монах был прав. Насколько Бальтазар мог судить, пока они неслись к обители — вопреки его ясно выраженным здравым опасениям —