Дьяволы - Джо Аберкромби

Савва ухмыльнулся, вырывая копьё, облитое кровью, и повернулся к алтарю:

— Выходи, кузина… — пропел он.

Алекс державшая кинжал за спиной вспотевшей рукой, начала вставать, готовясь выдавить слёзы. Выглядеть слабой. Заставить их быть беспечными, притянуть к себе. Затем живот, пах или горло, со всей яростью, на которую только способна…

— Я сказал больновато… — раздался голос из-за спины Саввы. Якоб стоял на одном колене, его рубашка была в красных пятнах вокруг раны от копья. Он сплюнул кровь, затем, опираясь на меч, медленно поднялся. — Я не говорил, что мы закончили.

— Никогда ещё никто из таких как ты не попадал в мои сети. — Людолов или Эльфолов, как он теперь назывался, разрешил Солнышко вдохнуть, но это ничуть не улучшило её мнение о нём. — Думаю получить за тебя неплохую цену…

— Я сделаю тебе предложение, — раздался голос.

Людолов резко обернулся, занеся копье, быстрый, как скорпион с жалом.

Барон Рикард прислонился к стене, запрокинув голову и прикрыв глаза, луч солнца играл на его улыбке. Он выглядел на десять лет моложе, чем когда Солнышко видела его в последний раз. Лёгкая седина в аккуратно подстриженной бороде. Изящный намёк на морщинки в уголках глаз. Но это был мужчина, находящийся в расцвете сил. Он повернул голову к ним, глядя с отстранённым, слегка меланхоличным видом, словно всё это не было чем-то особенно важным.

— Получишь жизнь за неё, — сказал он.

— Мою жизнь? — Людолов начал кружить, высоко подняв копьё, в то время как рука за спиной скользнула к поясу. Наверное, Солнышко стоило попытаться высвободиться из его сети, но она устала, всё у неё болело, и в последнее время она прилагала так много усилий, поэтому решила позволить вампиру наконец-то повеселиться и надрать чью-то жопу в одиночку.

Барон оттолкнулся от стены, его красивое лицо переместилось из полоски солнечного света в тень, тёмные глаза сверкали, когда он важно шагнул вперёд:

— Мне кажется, это была бы чертовски выгодная сделка, но, честно говоря, у меня никогда не хватало терпения…

Людолов выхватил из-за спины ещё одну сеть и отработанным движением бросил. Она расправилась в воздухе, медные грузики по краям образовали вращающийся круг.

— …торговаться. — барон Рикард просто стоял, пока сеть висела на нём. Сквозь верёвки на лице Солнышко увидела, как он вздыхает:

— Так… это «нет»?

Людолов торжествующе хихикнул, делая выпад. Зазубренные лезвия его рогатины вонзились в грудь барона — или вонзились бы, если бы в тот же миг он не превратился в облако чёрного дыма, сеть внезапно упала, зацепившись за одно из заточенных лезвий и безжизненно повисла.

— Что за…

Дым взвивался и закручивался, раздуваемый непонятно откуда взявшимися сквозняками, образуя щупальца, которые тянулись к Людолову, обвивались вокруг него. Он яростно взмахнул оружием, но как можно бороться с туманом копьём? Он обвился вокруг него, обнял сзади, и внезапно снова стал бароном.

— И кто же теперь Людолов? — его улыбка была очень белой и очень широкой, а глаза — очень чёрными и очень пустыми. Охотник сопротивлялся, но, хотя он был гораздо крупнее, руки барона почти не двигались. — Я бросил вызов богу и его ангелам, — прошипел он. — Я купался в крови и золоте. Короли… унижались… у моих ног. Ты и вправду воображаешь… что можешь проткнуть меня вилкой?

Он раздулся, поднялся, его чёрные волосы взъерошились, словно от ветра, шея изогнулась, словно змеиное тело, пронизанное ветвящимися пульсирующими венами. Его рот раскрылся, слишком широкий, и ещё шире, ощетинившийся невероятным множеством сверкающих зубов, Солнышко зажмурилась и отвернулась.

Она услышала крик, и он перешёл в скулящий, восторженный вздох, сопровождаемый ужасными звуками сосания и причмокивания.

Когда она осмелилась открыть глаза, Людолов лежал на земле, безжизненный, с запавшими глазами, впалыми щеками — следы от зубов на шее, красные и сухие, зияющие открытые раны.

— О-о-о-о-ох, — промурлыкал барон, его веки трепетали, он стирал кровь со щёк, — Пьянящий глоток… — он жадно обсосал кончики пальцев, словно ребёнок, слизывающий остатки сладостей. Его глаза распахнулись, тёмные, как открытая могила, пустые, как глаза крадущейся кошки, а посиневшие губы дрогнули, обнажая клыки, и на мгновение Солнышко показалось, что она смотрит не в лицо, а в бездну ада.

Затем он улыбнулся. Настолько лучезарная улыбка, что даже она, не слишком жаловавшая ни людей, ни мужчин, ни вампиров, ни тем более людей с забрызганными кровью лицами, почувствовала лёгкий укол влечения и подумала, каково обнимать эти белые руки, каково ощущать эти белые зубы в своей плоти. А потом подумала, кто из них самый ужасный монстр, и кто был худшим до него.

— От людоловов нельзя ожидать хороших манер. И уж тем более от эльфоловов, похоже. — она никогда не видела барона таким молодым и прекрасным, и даже сквозь облегчение это чувство слегка тревожило. Он изящно поклонился, прядь иссиня-чёрных волос упала ему на лицо, и Солнышко стало грустно, что такую красоту приходилось скрывать так долго. — Но могу лишь извиниться, если я сам нарушил этикет.

— Принято. — Солнышко подняла запутавшиеся в сети руки. — Теперь, как думаешь, ты сможешь помочь мне выбраться из этой гадской штуки?

Савва на мгновение застыл, уставившись на Якоба, пронзённого, но всё ещё живого. Затем, и его можно понять, он решил, что с него хватит:

— Убить их всех! — заорал он, нервно хлопая крыльями и отходя назад.

Алекс услышала щелчок тетивы и съёжилась, когда стрела пролетела над алтарём мимо её уха. Охотники приближались. Один добрался до колонны и был уже не дальше, чем в десяти шагах.

— Ох, да что же за херня, — простонал Якоб, когда болт вонзился ему в бедро, рыцарь пошатнулся и упал на землю. Брат Диас схватил его за запястья, Алекс — под спину, и с взаимным стоном они перевернули его, растянув за алтарём, когда град грязи обрушился на них, куски разбитой кладки посыпались через край и вниз в обрыв.

— Этот проклятый аэромант! — Бальтазар отпрянул, закрыв голову руками. — Она сбросит нас со скалы!

— Я… — прорычала Баптиста, наконец натянув тетиву арбалета на защёлку. — Так… — она вставила стрелу в паз и одним плавным движением поднялась на колени, приложив приклад к плечу. — Не думаю.

Она спустила крючок, раздался громкий хлёсткий звук, и когда Алекс выглянула из-за камня, она увидела, как та, что со