Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

* * *

Сосны и дубы на опушке Хагенского леса отбрасывали густые тени. Никки все еще чувствовала запах крови после недавнего сражения. Это место хранило немало мрачных историй, но теперь это был совсем обычный лес. Тишина, царившая под переплетенными ветвями, сменилась пением птиц.

Мрра вглядывалась в чащу золотистыми глазами. Зашуршал подлесок, и к ним скользнули поджарые песчаные пумы — все выжившие члены прайда, который Мрра вела сражаться против генерала Утроса.

Никки погладила Мрра по голове, почесала за ушами, и пума довольно замурлыкала. На ее шкуре были клейма Ильдакара, но больше в прайде ни у кого не было таких отметин. Другие большие кошки жили в дикой природе, и Никки знала, что Мрра тоже этого хотела.

Мрра дернула хвостом и уставилась в лес, отказываясь покидать сестру-пуму. Никки обвила руками шею Мрра, крепко обняла пуму и долго гладила ее.

— Спасибо тебе, моя верная спутница. Беги со своим прайдом. Ты это заслужила.

Мрра утробно зарычала, и Никки ощутила щекой вибрацию, когда прижалась крепче.

— Наша магическая связь никогда не будет разорвана. Я всегда буду твоей сестрой-пумой. — Она почувствовала комок в горле, с трудом сглотнула и продолжила: — Но это твой прайд. Скитайтесь по миру, живите своей жизнью, охотьтесь; найди себе пару и заведи детенышей… и будь свободна. Это все, о чем я тебя прошу. Я дам тебе знать, если мне когда-нибудь понадобится помощь. Спасибо тебе за новых сестер и братьев. — Мрра подняла золотистые кошачьи глаза, и Никки снова погладила кошку по голове. — Иди!

Мрра издала рык и повернулась к другим пумам, ожидающим в лесу. Она прыгнула под тень деревьев и вскоре скрылась из виду, но Никки всегда будет чувствовать песчаную пуму своим сердцем.

Глава 88

Лезвие меча Бэннона было заточено до бритвенной остроты, все зазубрины и зарубки, полученные во время боя, сгладились.

— Как новенький, — сказал кузнец Мэндон. — Как убьешь еще сотню врагов, вернись ко мне, и я снова все исправлю.

Бэннону нравился этот дорогой клинок, и вдвойне приятно было узнать, что оружейник помнит юношу, которому когда-то продал Крепыша.

— Это был мой первый меч, и он был хорош. Жаль, что я его лишился. — Подавив печаль в голосе, он повертел прекрасное оружие Натана из стороны в сторону, наблюдая, как солнечный свет струится по полированной стали. — Но и этот вполне сгодится.

Мэндон усмехнулся:

— На заднем дворе все еще стоит тренировочный столб, если хочешь его опробовать.

Бэннон вспомнил тот день, когда приобрел Крепыша. Тогда его сердце было переполнено болью и несчастьем, которые он тщательно скрывал, и юноша изрубил столб в щепки. Теперь он был более сдержан. Он не только стал отличным фехтовальщиком, его внутренние раны затянулись и исцелились. Его оптимизм теперь не фальшивая маска, а часть его самого.

Другие мечи в лавке кузнеца забрали для защиты Танимуры, и много зазубренного и окровавленного оружия вернулось с улиц — из мертвых рук. У Мэндона уйдут годы работы на их очистку и заточку.

Бэннон вложил меч в ножны с приятным для слуха щелчком.

— Все и так прекрасно. Мне не нужно рубить деревянный столб. — Он сделал паузу и улыбнулся. — Я предпочитаю противников, которые могут дать отпор, но на данный момент мы с ними покончили. — Он загадочно добавил: — Меч рубит кости.

— Я могу сразиться с тобой, мальчишка, если захочешь.

Он обернулся и увидел у входа в лавку Лилу в черном кожаном наряде Морасит. Хотя они давно были любовниками, она все еще немного его пугала. Это была еще одна битва, которую Лила намеревалась выиграть, но ему это нравилось. Нравилось думать, что он смягчил ее настолько, насколько это возможно с Морасит.

— Сегодня я не хочу упражняться с мечом, — сказал ей Бэннон. — Но буду рад твоей компании.

— Хорошо. Я пришла за тобой. — Она скрестила руки на груди. — Капитан кракенобойного судна спрашивал о тебе. Утверждает, что знает, чего ты хочешь.

— Капитан Джаред? — Он озадаченно нахмурился. — И чего же я хочу?

Лила нетерпеливо фыркнула.

— Ты совершенно ясно дал понять, что хочешь покинуть Танимуру. — Она выглядела разочарованной.

Ему по-прежнему было любопытно.

— Тогда давай поговорим с ним и послушаем, что он скажет.

В доках команда грузила ящики с припасами на борт «Преследователя». С носовой палубы Джаред громким голосом направлял рабочих, оправдывая свое звание капитана, но они игнорировали его и просто делали свою работу.

Заметив Бэннона и Лилу, Джаред помахал им.

— Я думал, ты побежишь, Бэннон Фермер! Это твой шанс. «Преследователь» отплывает с вечерним приливом, и ты можешь отправиться с нами. Мы направляемся на остров Кирия.

— На остров Кирия? Домой? — Он явно колебался. — Я еще не принял окончательного решения. — Он посмотрел на Лилу.

— Да, — сказала она, и на ее лбу появились морщинки. — Хотя меня бы удивило, если бы ты захотел вернуться. Ты почти не рассказывал о нем ничего хорошего.

Залившись румянцем, Бэннон уставился на свои ботинки.

— Я не могу сказать ничего хорошего о своем отце. Да и он уже умер. Я не спас мать, а лишь она удерживала меня там. Мой друг Ян пропал, так что у меня не было причин оставаться. Но теперь я стал храбрее и понимаю, что не стоит бояться возвращения домой. — После стольких смертей и разрушений, после норукайских работорговцев, нападения сэлок и победы над древней армией, он невероятно устал, и в глубине души он просто хотел немного покоя. — Я больше не знаю, что значит для меня остров Кирия. Я не уверен, что у меня есть причины туда возвращаться.

Джаред скрестил руки на груди:

— Я только что получил тревожные известия — и этого достаточно, чтобы заставить меня пересмотреть маршрут, если тебе не сильно туда нужно.

— Подожди, я не говорил, что… — Бэннон запнулся. — Какие тревожные известия? Что-то случилось на острове Кирия?

Капитан поморщился.

— В окрестностях замечены норукайские корабли. — Он сделал паузу всего на мгновение, чтобы Бэннон усвоил новость. — Мы сломили хребет флоту короля Скорбь, это точно, но по морям ходят и другие змеиные корабли. Налетчики приносят всем