Трехликий IV: Полководец - Даниил Тихий

— Я не могу… не получаеться заглянуть.

Морран внимательно осматривающий огромный резной барельеф во всю стену, что раскинулся по другую сторону провала ответил:

— Ничего страшного. Здесь всё равно некуда свернуть.

И он был прав. Единственным спуском вниз была дорога, окружающая подъёмник. Её пролёты на углах шахты, представляли собой пяточки для отдыха, с вырубленными прямо в скальном массиве трактирами и ночлежками всех мастей. И после каждого такого пролёта она сворачивала и шла вдоль новой стены, постепенно спускаясь всё ниже и ниже.

Говорящий за мёртвых шагнул на эту дорогу, но его мысли занимал не поиск пути на другую сторону хребта, а сон, в котором ему явился тот, с кем он жаждал встречи.

Инара охнула. Место, в котором оказалась ясновидящая, стремилось рассказать свою историю. Из шахты поднялся туман, стена перехода стала влажной, а камни под ногами заблестели и отразили свет подвешенного наверху кристалла. Что-то громыхнуло за спиной, заставляя девчонку отпрыгнуть, и ворчливый возница погрозил ей кнутом. Его призрачная телега, прокатившись по камням растворилась в тумане. А затем и сам туман сгинул.

— Ты что-то видела?

Инара тряхнула головой:

— Не… Нет, ничего такого. Просто старые призраки. Тут было много тумана и катались телеги.

Продолжая идти, говорящий за мёртвых ей возразил:

— Это не туман. А пар. Здесь повсюду стоки для отвода конденсата. В Свинтерхельме было влажно.

По правую руку от путников простёрлась бездонная шахта подъёмника, а слева высилась монолитная стена. Карлы не удосужились соорудить какой-нибудь защитный бортик, из-за чего с края широкой дороги можно было шагнуть прямиком в бездну. Зато света было хоть отбавляй. Кристаллы висели над головой и их свет пересекался с теми, что светились в настенных нишах.

Мимо настенных светильников ползли пробуренные канавки, формирующие угловой, красивый рисунок. Эта своеобразная паутина, больше похожая на инженерную схему, упиралась в накрытые решёткой водоотводы, уходящие под небольшим углом к шахте.

Но сейчас им было нечего отводить, эта часть подземелья была пыльной и высушеной.

Путники миновали двенадцать пролётов, прежде чем оказались на первом ярусе города. На лестницах им встречались следы боёв. Страшные, выщербленные раны на камне. Обрывки кольчуг и старые кости. Не обошлось и без механизмов. Разбитые и лишённые подобия жизни, големы валялись на камне, блестя нержавеющим, позеленевшим металлом.

— Смотри! Кажется это карта!

Первый ярус города встретил любовников путевой стелой, но в отличии от привычных обелисков, она торчала из потолка и спускалась остриём к земле, останавливаясь в полуметре от мостовой. Карта улиц напоминала схему, чёткие, ровные углы, однотипные районы, одинаковое удаление от шахты в какой угол не глянь. Ярус был восьмиугольным, а изображение шахты подъёмника напоминало квадрат старинного процессора.

— Ты права. Но здесь нет даже намёка на проход через горы.

— Значит… спускаемся ниже?

Говорящий за мёртвых ничего не ответил, молча развернулся и снова ступил на дорогу, которая своеобразным винтом закручивалась вокруг шахты. Но через половину часа такого путешествия они наткнулись на звенящую тишиной пустоту.

Дорога обрывалась, была разрушена и сгинула где-то на дне шахты кучей обломков. Остался лишь отвесный склон, растянувшийся на четыре пролёта. И лишь где-то далеко внизу, на стенах продолжали светиться точки подземных кристаллов, рассказывая о том, что далеко не весь путь канул в бездну.

Глава 7

Затаенная тьма

Дорога вокруг подъёмника не могла быть единственной нитью, объединяющей гигантские ярусы. Моррану и его спутнице пришлось вернуться к перевёрнутому обелиску чтобы найти в переплетении схем маленькие квадраты, которые могли означать шахты поменьше.

Инара устала. Путешествие вымотало её, просадило выносливость аватара и отдавалось гулом в ногах. Она злилась на А’Ллари, прекрасно понимая, что злится ей не за что. Боялась ужасов, которых раньше не встречала в лесу. Испытывала раздражение из-за того, что скрыла красивые кожаные одежды под тёмноэльфийской броней. Отливающий красным нагрудник ей не нравился. Выглядел хищным, опасным, совсем не таким как она любила. Доспехи лесного народа были куда как светлей и изящней. Изображали природные мотивы и не казались злыми.

Поэтому она и злилась на спутника. Морран был первопричиной всех неудобств:

— Я устала. Зачем нам вообще уходить в глубину? Может просто вернёмся и поищем путь через горы?

Морран возразил:

— Ты прекрасно знаешь, что другого пути где-то рядом просто не существует.

Инара повысила голос и начала откровенно капризничать:

— Но ты мог бы убить всех гарпий! Просто взять как на том озере и заморозить!

Морран усмехнулся под маской, в окружающей тишине голос Инары звучал слишком громко. Она была глупа. Умный человек никогда не повысит голос в ТАКОМ месте:

— Ты вольна идти куда хочешь. Я не могу убить гарпий, их слишком много. Прошу только одного, не кричи… иначе мне придётся убить тебя.

Он сказал это так, что было совершенно не ясно, шутит Морран или говорит на полном серьёзе.

Латник услышал отдалённый звук и понял, что эхо их разговоров привлекло чужое внимание, но до поры не стал говорить об этом Инаре. Тем более, что ясновидящая ничего не заметила. С каждым часом девушка доказывала, что в качестве попутчицы она обуза.

Слишком молода. Слишком неопытна. Слишком глупа.

Серриса в этом плане от неё сильно отличалась. Была серьёзной боевой единицей, способной доставить неприятелям множество хлопот.

Морран постучал пальцем по маленькому квадрату на схеме и сказал:

— Пойдём вот сюда.

Инара прикусила язык и молча потащилась вслед за латником. А он, будто и не было этого разговора пошёл в сторону одной из девяти улиц, что сходились к центральной площади, которая в свою очередь раскинулась вокруг шахты.

Когда-то здесь тоже шли бои. Повсеместно лежали кости и нельзя было сказать, что их не трогали после смерти. В отличии от привратного тоннеля, который охранялся огромным паровым големом и не давал свободно по нему шастать, здесь охранять покой мёртвых было попросту некому. Они не лежали цельными скелетами или иссохшими мумиями. Все кости были растащены и перемолоты крепкими зубами.

Говорящему за мёртвых не составило труда сопоставить разрозненные отпечатки зубов, костную труху и прочие факторы, чтобы выяснить с кем он столкнулся. В Свинтерхельме обитали гули. Гробокопатели и разорители кладбищ. Обитатели древних склепов и заброшенных городов.

Любители костного мозга и протухшего жира.

Карлы Свинтерхельма в отличии от жителей Въёрновой пади любили гигантизм в своей архитектуре. Потолок яруса попросту терялся в темноте, а улицы были