Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

туда. Задача – попасть как можно ближе к срезу пня, – он хлопнул ее по плечу. – Если хотя бы одна стрела ляжет в пальце от верха, с меня – пряник из булочной, как вернемся. Любой, какой выберешь.

– Далеко, – протянула она озабоченно. Угощение ей хотелось получить, но испытание, по ее прикидкам, казалось слишком сложным.

– Есть пряники за просто так, это каждый может. Заработать – дело иное. Постарайся! – Богдан встал рядом с дочкой и погладил ее по голове. – Как я тебя учил. Ноги на ширину плеч, носок вперед. Целься, вдохни и отпускай тетиву.

Стрела пролетела чуть выше пня и исчезла в кустах. Росена яростно цыкнула.

– Давай, давай, не злись. У тебя целый колчан, не жалей.

– Собирать потом, – грустно проворчала она, доставая новую стрелу.

– Если хотя бы половина попадет в пень – сам схожу. Договорились? – улыбнулся отец. – Но пряник – как был договор.

Росена кивнула, повела плечами и стала пускать стрелу за стрелой. Богдан следил за тем, как она это делает. Надо признать, получалось у нее хорошо. Некоторые из стражников-новобранцев не обладали такими навыками, а ведь они гораздо старше. Это, несомненно, радовало отца, но все же он озвучил дочке свои желания и рассчитывал, что та сможет выполнить такую задачу.

Сам ветеран в былые годы из арбалета точно бы попал раза с третьего. Сейчас – сложно сказать, с какого. В стрельбе Богдан практиковался редко, предпочитая тяжелый полуторный меч, который в его лапищах выглядел как обычный одноручный, пехотный. Это оружие всегда нравилось ему больше. Как-то увереннее чувствовал он себя, держа за рукоять длинный меч. Тренировался и с огромным двуручным, но без щита в их деле легко получить шальной болт. А здесь уже чистое везение, спасет ли броня или нет.

Седьмая стрела воткнулась близко к вершине пня. Отсюда не разобрать, насколько близко, но по предварительным прикидкам, пряник сегодня все же придется покупать. Девятая скользнула по самому верху и ушла в кусты. Десятая? А она вонзилась еще выше седьмой.

– Попала! Попала! – засмеялась Росена.

– Да ты умница моя. Пойду посмотрю и, как обещал, раз только четыре стрелы мимо ушли, соберу. А ты сиди здесь, – Богдан поцеловал ее в макушку, прижав к груди.

Рука Богдана сама собой схватила арбалет, и он двинулся к импровизированной мишени. Стрела действительно торчала в самом верху пня. Еще одна оказалась совсем немногим ниже. Четыре воткнулись в дерево, а в кустах и на земле оставалось найти еще столько же. Одна попалась на глаза сразу же, вторая...

– Папа, папочка, смотри, какая красота. Смотри, как я могу, – донесся сзади смеющийся голос дочки, когда Богдан нагнулся за последней стрелой, которую до этого долго не мог увидеть. Он с улыбкой разогнулся, обернулся…

Сердце Богдана остановилось. Его охватил ужас, невероятный, давящий, не дающий сказать слово, вдохнуть. Столь непривычная, лишающая сил растерянность от осознания того, что он видел перед собой, ворвалась в разум, пульсируя в висках. Рука судорожно сжала ложе арбалета, собранные стрелы посыпались в траву.

Капли воды, свет солнца, отражающийся в них, огоньки, хлопья тумана, переливы блеска, искр, радуги. Цветы, травинки, вспышки света. Все это вращалось вокруг Росены, а она была частью, центром этого хоровода. В своем васильковом платье, подпоясанном алой плетеной лентой, девочка крутилась, танцуя по воздуху в полушаге от земли. Она смеялась, вращаясь и извиваясь, порхала над поляной, а вокруг творилось настоящее колдовство. Прекрасное, манящее, зачаровывающее, но... столь пугающее. Цветы взлетали к ней, роса каплями переливалась и блестела, образуя радужные полосы от падающего с неба солнечного света.

Росения танцевала, двигалась медленно, изгибалась всем телом, то взметаясь вверх, то опадая. Или? Он видел это словно во сне, будто сквозь пелену безумного кошмара, а на самом деле все происходящее – лишь морок? Наваждение? Что здесь происходит, что с его дочерью? Если это не родная кровинушка перед ним, то кто, и где же ребенок?!

Зрелище по-настоящему зачаровывало своей красотой. Никогда ранее он не видел ничего подобного: его дочь – в центре мириад частиц, разноцветных, сверкающих, сплетающихся в единую переливающуюся сферу из цветов, капель росы, листвы. Его разум не желал принимать осознания творящегося перед ним. Но сейчас глаза его видели, а уши слышали то, что стало фактом. Реальностью, суровой и ужасающей. Росена, его дочка, любимая кровинушка, она – чародей, ведьма, колдунья. Она сейчас танцует, творя волшебство, и сама природа отвечает на ее зов, подчиняется ей.

Дочка радовалась и смеялась, а ужасу отца не было предела.

Богдан начал осознавать, что вот оно – воздаяние, о котором говорила та ведьма. Первая убитая, чью кровь он пролил и жизнь отнял. Сразил каким-то немыслимом чудом. Ее хриплые, непонятные слова. Старое проклятие юности настигло его, пришло взять сполна должок. В ноздри ударил столь привычный и ненавистный запах – кровь, мускус, аромат полевых трав. В этот момент он осознал, уверовал всей душой – все, происходящее сейчас, – это расплата. Казалось, ветеран почувствовал сейчас за своими плечами предсмертное дыхание ведьмы. Ее шепот, смех, все тот же приходящий во снах хриплый предсмертный речитатив. Что тогда говорила она? Смеялась, выхаркивая на него свою кровь, умирая на его руках. Она проклинала его. Вот что все это значило!

Нет! Невозможно. Ярость накатывала на Богдана. Безумная, бессмысленная, всепоглощающая ярость, в которой он, казалось, начал тонуть, теряя рассудок. Такая дань слишком высока, непомерна, ужасна. Платить должен он, а не его родные! Это невероятно, немыслимо. Он отказывался верить. Руки его затряслись, зубы скрипели, гортань пыталась выдавить из глотки какие-то слова. Злость, ненависть, гнев, ответные проклятия. Казалось, колени вот-вот подогнутся, и он рухнет, возведя руки к небесам в бессмысленной мольбе.

Старое проклятие дало о себе знать.

Богдан дернулся, выходя из ступора, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Слух и ощущение опасности не подвели его даже в такой момент. Он услышал хруст. На поляне рядом с озером был кто-то еще. Ветеран молниеносно сориентировался, отреагировал, увидев пришельца. Руки вскинули арбалет. Тетива тренькнула, и через мгновение болт вонзился в глазницу смотревшего на них человека.

Глава 6

Кто это был? Богдану было плевать. Зачем он убил его? Бездна, злость переполняла его разум и лишала