Ткачи пустоты. Книга 1: Искра в пепле - victor

«Спасибо, Рекс, – снова, теперь уже с полной искренностью, сказал Кай. – Правда, спасибо. Я… я не знаю, как тебя отблагодарить».

Рекс отмахнулся. «Да ладно тебе. Просто постарайся не угробить мой наруч, когда он будет готов. Он будет сделан из очень дорогих, и, я бы даже сказал, уникальных компонентов. И если ты его сломаешь, я вырву тебе твой барахлящий глаз и вставлю вместо него этот Осколок. Посмотрим, что из этого получится».

Первые, хрупкие, но такие важные признаки зарождающегося партнерства, основанного на общем любопытстве, на общем стремлении к пониманию и, возможно, на чем-то большем, появились между двумя такими разными Ассимилянтами. Один – дикарь из трущоб, обладающий непонятной, пугающей силой. Другой – гениальный техник, скрывающий свою истинную натуру за маской цинизма и безразличия.

И Осколок, молчаливый свидетель их разговора, продолжал слабо пульсировать, излучая тепло и едва уловимый шепот, словно одобряя этот неожиданный, но такой необходимый союз. Его фиолетовые глубины, казалось

, скрывали еще множество тайн.

Глава 12: Тени Прошлого, Призраки Будущего

Прошло еще несколько напряженных, насыщенных работой циклов. Кай упорно тренировался под неусыпным руководством Зерека, и его успехи, хоть и медленные, но неоспоримые, становились все заметнее. Он научился не просто создавать световой шарик, а удерживать его в течение нескольких минут, изменять его яркость и даже придавать ему простейшие формы. Его защитное поле, хоть и не такое мощное и многослойное, как у Зерека, уже могло выдержать несколько целенаправленных энергетических импульсов, не рассыпаясь в прах. А главное – он начал лучше чувствовать свой Резонанс, понимать его приливы и отливы, его тончайшие вибрации, словно он был невидимым органом его тела. И, самое важное, он научился вовремя останавливаться, чувствовать тот предел, за которым начиналось Потоковое Истощение, тот самый момент, когда сила превращалась в яд.

Осколок, благодаря наблюдениям Рекса, его гениальным догадкам и его собственным, все более глубоким ощущениям, перестал быть для Кая просто непонятным, чуждым артефактом. Он начал воспринимать его как часть себя, как продолжение своей воли, как ключ к своему истинному «я». Видения и шепот, исходящие из фиолетовых глубин камня, не прекратились, но теперь Кай относился к ним не со страхом и трепетом, а с возрастающим, почти болезненным интересом, с жаждой познания. Он чувствовал, что в них скрыта какая-то важная информация, ключ к пониманию его дара, его связи с Диссонансом и, возможно, его собственного, туманного происхождения.

Однажды, после очередной изнурительной тренировки, когда Кай почти достиг своего предела, Зерек предложил ему провести более глубокую медитативную практику. Нечто, что выходило за рамки обычных упражнений по концентрации и контролю.

«Твои видения, Кай, – сказал К'зир, его голос был тихим, но проникающим, словно он обращался не к ушам, а к самой душе Кая. – Они не случайны. Осколок пытается что-то тебе показать. Возможно, это фрагменты его собственной, древней истории, или отголоски событий, свидетелем которых он был, эхо давно ушедших времен. Мы должны попытаться усилить эту связь, но под моим строгим контролем. Мы должны заглянуть в бездну, но не упасть в нее».

Они снова были в том же просторном тренировочном зале. Зерек сидел напротив Кая на невысоком помосте, его кристаллические нити слабо светились, создавая вокруг них атмосферу глубокого покоя, сосредоточенности и почти священной тишины. Кай чувствовал, как его собственный Резонанс успокаивается, настраиваясь на мощную, гармоничную ауру К'зира.

«Держи Осколок в руках, – мягко, но властно проинструктировал К'зир. – Закрой глаза. Дыши. Глубоко. Ровно. Позволь своему Резонансу слиться с Резонансом артефакта. Не бойся. Я буду рядом. Я проведу тебя через тени. Я буду твоим якорем в этом океане Хаоса».

Кай последовал его указаниям. Он погрузился в медитативное состояние, гораздо глубже, чем когда-либо прежде, чувствуя, как его сознание расширяется, как границы его «я» истончаются, как его связь с Осколком становится все сильнее, все более интимной. Знакомый гул в голове усилился, но теперь он был не хаотичным, не пугающим, а… направленным. Словно кто-то вел его за руку по темному, извилистому коридору.

И видения пришли.

На этот раз они были не просто яркими, а ошеломляющими, всепоглощающими. Он не просто видел их – он был в них.

Он увидел разрушенный, умирающий мир. Города в руинах, похожие на скелеты гигантских, доисторических чудовищ. Земля, испещренная гигантскими, кровоточащими трещинами, из которых сочилась темная, маслянистая, пульсирующая энергия, пахнущая смертью и отчаянием. Небо было багровым, расколотым молниями неестественных, болезненных цветов, которые, казалось, разрывали саму ткань реальности. Это было место абсолютного отчаяния, место гибели, место, где сам Нуль-Поток умирал в агонии.

Затем, сквозь этот хаос, проступили фигуры. Высокие, невероятно стройные, почти призрачные, одетые в длинные, светящиеся балахоны, скрывающие их лица. Они стояли посреди этого хаоса, этого апокалипсиса, и их руки, тонкие и длинные, были воздеты к небу, словно в молитве, в заклинании, или в последней, отчаянной попытке что-то исправить. Кай интуитивно, без слов, понял – это Архитекторы. Или те, кого так называли легенды К'зир. Те, кто соткал миры. Те, кто проиграл войну.

Картина сменилась, словно кто-то переключил канал в его мозгу. Теперь он видел грандиозную, космическую битву. Не битву мечей или бластеров, не столкновение армий или флотов. А битву чистых, первозданных энергий, битву самой реальности против Хаоса. Разноцветные лучи, потоки, вихри невероятной мощи пересекались в бездонном пространстве, взрываясь ослепительными, невыносимыми для глаза вспышками. Гигантские энергетические конструкты, сотканные из Нуль-Потока, словно живые, мыслящие сущности, сталкивались и разрушались, порождая новые волны разрушения. Кай чувствовал отголоски ярости, боли, отчаяния, безумия… Это был Великий Диссонанс. Война богов? Катаклизм космического масштаба? Бунт самого Нуль-Потока? Он не знал. Но это было ужасающе. Это было невыносимо.

И среди этого хаоса, среди этой симфонии разрушения, он снова увидел символ. Тот самый, что явился ему в катакомбах, тот, что Рекс нашел на поверхности Осколка. Теперь он сиял ярким, пульсирующим, почти слепящим светом, и Кай почувствовал, что этот символ – ключ. К чему-то очень важному. К пониманию. К спасению. Или к еще большей катастрофе.

Видение оборвалось так же внезапно, как и началось, словно кто-то резко выдернул его из этого потока образов. Кай открыл глаза, тяжело дыша, его тело было покрыто холодным потом, сердце бешено колотилось, а в ушах стоял оглушительный рев, словно отголосок той космической битвы. Он был на грани обморока. Зерек сидел напротив, его лицо было спокойным, но в его фиолетовых глазах читалось глубокое, почти болезненное внимание.