Ткачи пустоты. Книга 1: Искра в пепле - victor

него Резерва. Но он должен был попытаться. Чувство вины, подозрения Рекса, яростные обвинения Элтриана – все это смешалось с отчаянным, почти безумным желанием исправить ситуацию, доказать, что он не просто ходячая бомба, не просто проводник Хаоса. Что он – нечто большее.

Несмотря на отчаянные крики Зерека, несмотря на инстинктивный ужас, который сковывал его тело, Кай рванулся вперед, к самому эпицентру бушующего Диссонанса – к дестабилизированному артефакту Архитекторов, который виднелся в глубине разрушенной лаборатории. Это был большой, сложной формы кристалл, похожий на гигантский, многогранный цветок, который сейчас бился в конвульсиях, извергая из себя потоки густой, искаженной энергии, словно ядовитую пыльцу.

«Стой, безумец! Идиот! Ты убьешь нас всех!» – закричал Элтриан, его голос был полон ярости и страха, но Кай его уже не слышал. Он был глух ко всему, кроме зова Осколка и рева Диссонанса.

Он был в самом сердце бури. Диссонанс давил на него со всех сторон, словно невидимый гигантский пресс, пытаясь разорвать его на части, проникнуть в его разум, исказить его сущность, превратить его в одно из тех безмозглых, мутировавших существ, которых он видел на «Эхо-7». Боль была невыносимой. Она была не только физической – его импланты трещали и искрились, его кожа горела, – но и ментальной. Образы из его видений – разрушенный мир, битва Архитекторов, сияющий символ – смешивались с реальностью, создавая кошмарный, галлюциногенный калейдоскоп. Он видел лица своих родителей, которых никогда не знал, видел Клешню, смеющегося над его агонией, видел себя, растворяющегося в бездне Хаоса.

Но Кай не поддался. Он вцепился в Осколок, как утопающий в спасательный круг. Он сосредоточился на нем, на его связи с ним, на его тепле, на его шепоте. Он использовал артефакт как якорь, как фокус, пытаясь направить свой собственный Резонанс, свою волю, всю свою сущность на бушующую энергию. Он не пытался ее остановить или уничтожить – он знал, что это невозможно. Он пытался… успокоить ее. Войти с ней в резонанс. Найти в этом Хаосе скрытую гармонию, тот самый Истинный Узор, о котором говорил Зерек, ту самую первозданную мелодию, которая была заглушена диссонансом.

Рекс, видевший отчаянный, почти самоубийственный рывок Кая, на мгновение застыл в изумлении, его манипуляторы замерли над консолью. Затем, быстро сообразив, что происходит, он с яростным криком (который был больше похож на скрежет металла) бросился к своей консоли.

«Держись, парень! Сумасшедший ты ублюдок! Я попробую тебе помочь! Наруч! Твой новый интерфейс! Он может модулировать твой поток! Попробуй поймать эту частоту… вот она, на дисплее! Она должна гасить пики Диссонанса, стабилизировать твой выход! Не дай ему поглотить тебя, слышишь?!»

На дисплее наруча Кая, который чудом уцелел, вспыхнула новая, сложная диаграмма, указывающая нужную частоту, нужный ритм. Кай инстинктивно, почти не думая, последовал указаниям Рекса, корректируя свой энергетический поток, подстраивая его под ритм, который задавал наруч. Это было похоже на сложный, опасный танец на краю пропасти.

Это была отчаянная, почти безнадежная борьба. Кай чувствовал, как его Резерв тает с ужасающей скоростью, как последние капли его жизненной силы утекают, словно вода сквозь пальцы. Его тело дрожало, его сознание было на грани отключения, мир вокруг него сузился до одной точки – до бьющегося в агонии артефакта Архитекторов и до голоса Рекса в его голове. Но он держался. Он направлял свой Резонанс, смешанный с энергией Осколка, на этот источник Хаоса. Он не знал, что делает, он просто следовал интуиции, голосу Осколка, подсказкам Рекса и последним, отчаянным остаткам учения Зерека.

Зерек, придя в себя и увидев, что делает Кай, понял его замысел – опасный, почти самоубийственный, но, возможно, единственно верный в этой ситуации. К'зир, превозмогая боль, бросился к Каю, создавая вокруг него и себя хрупкий, но отчаянно удерживаемый защитный кокон из своей собственной, почти иссякшей энергии. Он прикрывал Кая от самых мощных, хаотичных выбросов Диссонанса, принимая большую часть удара на себя, его кристаллическое тело тускнело и трескалось под этим напором.

И постепенно, очень медленно, миллиметр за миллиметром, что-то начало меняться. Ревущая буря Диссонанса не утихла полностью, но ее ярость, ее слепая, разрушительная мощь стала… меньше. Хаотичные выбросы энергии стали более редкими, более слабыми, словно бушующий океан начал успокаиваться. Древний артефакт Архитекторов все еще пульсировал, но его конвульсии становились менее резкими, его внутреннее свечение – менее агрессивным.

Кай чувствовал это. Он был на самой грани Потокового Истощения, его сознание было как тонкая нить, готовая вот-вот оборваться. Но он продолжал, вливая последние капли своей энергии, своей воли, своей жизни в этот процесс гармонизации. Он видел, как искажения пространства вокруг артефакта начинают сглаживаться, как неправильные, болезненные цвета тускнеют, уступая место более естественным, спокойным оттенкам. Рев Диссонанса сменялся тихим, почти мелодичным гулом.

Наконец, с последним, глубоким, почти слышимым вздохом, древний артефакт Архитекторов испустил мягкую, ровную, почти невидимую волну энергии и затих, его внутреннее свечение погасло, превратившись в обычный, холодный кристалл. Буря Диссонанса стихла так же внезапно, как и началась. В разрушенной лаборатории воцарилась оглушительная, почти болезненная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием остывающего оборудования, тихими стонами раненых и тяжелым, прерывистым дыханием тех, кто выжил.

Кай почувствовал, как последние силы покидают его. Осколок в его наруче потускнел, став просто холодным, тяжелым камнем. Ноги подкосились, и он рухнул на пол, теряя сознание. Последнее, что он успел подумать, прежде чем тьма поглотила его: "Я... я сделал это..."

Он пришел в себя в лазарете «Тихой Обители». Белые стены, мягкий свет, запах антисептиков. Первое, что он увидел, были встревоженные лица Рекса и Зерека, склонившиеся над ним. Рекс выглядел так, словно не спал несколько циклов, его оптический сенсор был тусклым, а живой глаз – красным от усталости. Зерек, хоть и бледный, со следами энергетических ожогов на лице и руках, казался спокойным, но в глубине его фиолетовых глаз Кай увидел что-то новое. Что-то, чего он никогда раньше не видел.

«Ну, парень, – Рекс попытался усмехнуться, но получилось у него не очень убедительно, скорее, это была гримаса усталости и облегчения. В его живом глазу читалось неподдельное беспокойство и… уважение? – Ты нас всех напугал до полусмерти. Думал, придется собирать тебя по кусочкам. Но, должен признать, это было… впечатляюще. Чертовски впечатляюще. Ты не просто остановил его. Ты его… успокоил. Ты танцевал с Хаосом, и Хаос отступил».

Зерек выглядел очень уставшим, но в то же время… обновленным. Его