Ткачи пустоты. Книга 1: Искра в пепле - victor

Шаттл, словно призрак, вынырнул из искаженного, мерцающего пространства Нити Потока в относительную, обманчивую тишину обычного Межслойя. Перед ними, на фоне далеких, тусклых, словно подернутых пеплом звезд, висел объект, который навигационная система шаттла идентифицировала как исследовательскую станцию "Эхо-7". Ее координаты совпадали, но ее вид… ее вид вызывал тревогу.

Это была небольшая, почти миниатюрная, модульная конструкция, закрепленная, словно клещ, на поверхности крупного, неправильной формы астероида, который лениво вращался в пустоте. Несколько жилых и лабораторных блоков, соединенных переходными туннелями, похожими на вены, проступающие под кожей. Солнечные панели, огромные, хрупкие, словно обломанные крылья гигантского, доисторического насекомого, должны были жадно ловить каждый фотон света, но теперь они были развернуты под неправильным, хаотичным углом, а часть из них была повреждена, словно от мощного удара или взрыва изнутри. Большая параболическая антенна, предназначенная для связи с «Тихой Обителью» и другими постами Ордена, бессильно и скорбно смотрела в бездонную пустоту Межслойя.

Но что-то было не так. Не только с техническим состоянием. Что-то было не так с самой станцией.

Она была темной. Абсолютно темной. Ни единого огонька, ни проблеска аварийного освещения, ни признака какой-либо жизни или работающей системы. Словно ее покинули все души, словно она превратилась в гробницу, дрейфующую в космосе. Эфир вокруг "Эхо-7" был мертвенно тих. Ни радиосигналов, ни даже фонового электромагнитного излучения, которое обычно исходило от любой работающей станции. Тишина. Звенящая, давящая, абсолютная тишина.

«Никаких признаков работающих систем, – доложил Рекс, его голос был напряжен, лишен обычной бравады. Он несколько раз проверил показания сенсоров, словно не веря своим глазам. – Энергоснабжение полностью отключено. Реактор, скорее всего, заглушен. Или уничтожен. Жизнеобеспечение… если оно и работает, то на аварийных аккумуляторах, которых надолго не хватит. Если там кто-то и был, когда все это началось, им пришлось очень, очень несладко».

Но самой зловещей деталью, от которой у Кая кровь застыла в жилах, была Зона Диссонанса. Она находилась неподалеку от астероида, и Кай почувствовал ее приближение еще до того, как увидел на обзорном экране. Это была область пространства, которая выглядела как… рана. Огромная, пульсирующая, рваная рана в самой ткани реальности, из которой сочилась темная, маслянистая, искаженная энергия, клубящаяся, как живая. Она была значительно больше и агрессивнее, чем те небольшие, локальные аномалии, которые Кай иногда ощущал в Ржавой Яме или даже во время инцидента в «Тихой Обители». От нее исходила волна тошнотворного, давящего ужаса, который проникал сквозь обшивку шаттла, сквозь защитные поля, прямо в сознание. Осколок в наруче Кая завибрировал с новой силой, его шепот стал почти криком.

«Зона ДИС расширилась, – констатировал Зерек, его фиолетовые глаза внимательно изучали показания приборов, на его лице не отразилось ни тени страха, лишь глубокая, ледяная сосредоточенность. – Значительно. И она… активна. Очень активна. Пульсация указывает на то, что она продолжает расти».

«Похоже, исследователи с "Эхо-7" не просто растревожили что-то очень нехорошее, – пробормотал Рекс, его манипуляторы нервно пробежались по консоли. – Похоже, они открыли врата в ад. И ад ответил».

Зерек направил шаттл к астероиду, выбирая безопасное, по возможности, место для посадки на некотором удалении от основных конструкций станции, чтобы не привлекать лишнего внимания, если оно там еще было. Посадка прошла мягко, почти без толчка, на ровную, покрытую пылью площадку, которая, возможно, когда-то служила посадочной платформой.

«Рекс, ты останешься на шаттле, – распорядился Зерек, отстегивая ремни безопасности и поднимаясь со своего кресла. Его движения были плавными, но в них чувствовалась скрытая готовность к бою. – Подготовишь системы к немедленному старту, развернешь все доступные сенсоры и будешь следить за обстановкой. Любые изменения – немедленно докладывай. И не геройствуй. Твоя задача – обеспечить нам путь к отступлению, если что-то пойдет не так».

Рекс кивнул, его лицо было серьезным. «Понял, шеф. Буду вашими глазами и ушами здесь. И не волнуйтесь, геройство – это не по моей части. Я предпочитаю выживать».

Зерек повернулся к Каю. «Кай, ты идешь со мной. Твой Резонанс, твоя связь с Диссонансом может помочь нам понять, что здесь произошло. Но будь предельно осторожен. Не прикасайся ни к чему без моего разрешения. И держись ко мне как можно ближе. Это не тренировка. Это реальность. И она может быть смертельно опасной».

Кай кивнул, его сердце учащенно билось, отдаваясь в висках. Он проверил наруч Рекса – все системы работали, Осколок внутри слабо, но настойчиво пульсировал, словно разделяя его волнение и страх. Он чувствовал, как его собственный Резонанс откликается на близость Зоны Диссонанса, как его тянет к ней, как его манит эта запретная, разрушительная сила.

Они облачились в защитные костюмы Ордена – легкие, но невероятно прочные, из многослойного композитного материала, который переливался на свету, словно чешуя дракона. Герметичные шлемы с широкоугольными визорами и встроенными системами связи. Автономные системы жизнеобеспечения, рассчитанные на несколько часов работы в агрессивной среде. Рекс активировал внешние сенсоры шаттла, которые начали сканировать окружающее пространство, и с тихим шипением открыл шлюз.

Первое, что ударило в сенсоры костюма Кая, когда он ступил на поверхность астероида, был холод. Не просто отсутствие тепла, которое бывает в космосе, а какой-то глубинный, всепроникающий, почти разумный холод, который, казалось, исходил от самой Зоны Диссонанса, пробирая до костей, замораживая саму душу. И еще – тишина. Абсолютная, давящая, неестественная тишина, нарушаемая лишь их собственным дыханием в системе связи, которое казалось оглушительно громким в этом мертвом мире.

Они медленно, осторожно двинулись к ближайшему шлюзу станции, который виднелся в нескольких сотнях метров. Поверхность астероида была покрыта мелкой, серой, почти пепельной пылью и осколками камней. Следов борьбы или каких-либо других признаков недавней активности не было видно. Словно все живое просто испарилось.

Шлюз станции, который должен был быть надежно загерметизирован, был разворочен. Его внешняя, бронированная дверь была сорвана с петель и отброшена на несколько метров, словно от мощного взрыва изнутри. Металл вокруг проема был оплавлен и искажен, словно его жевала какая-то гигантская, невидимая тварь. Зерек осторожно, держа наготове свои Ткаческие способности, заглянул внутрь.

«Чисто, – сказал он, его голос в системе связи был спокоен, но в нем слышалось напряжение. – Но будь начеку. Я чувствую… присутствие. Что-то не так».

Они вошли в переходной тамбур. Аварийное освещение не работало. Лишь тусклый, призрачный свет, проникающий из поврежденного, покрытого трещинами иллюминатора, и узкие лучи их нашлемных фонарей выхватывали из темноты детали обстановки.

И обстановка была жуткой. Кошмарной.

Стены тамбура, некогда гладкие и светлые, были покрыты… чем-то. Странными, темными, органическими наростами, похожими